«Валентина Васильевна ничего не написала. И из отдела кадров не звонили. Может, пронесло? В понедельник точно узнаю. Чёрт, как же плохо получилось! Надо искать жильё подешевле».

Два часа она штудировала предложения о сдаче жилья и только ахала от цифр и расстояний. Мария Владимировна не приукрасила – за полтора года цены на самом деле существенно выросли!
Теперь наиболее подходящие по доходам и состоянию квартиры обнаруживались только в ближнем и дальнем Подмосковье. Всё, что располагалось поблизости от работы и садика, было ей не по средствам.
Выходные прошли скомкано и тревожно.

В субботу, оставив Алису на попечении соседки, Надя отправилась смотреть отобранные варианты, потратив на это почти весь день. И очень скоро пришла в ужас – если она хочет жить в более-менее приличной квартире, то ей придётся тратить на дорогу в один конец по два – два с половиной часа. Или только час-полтора, но тогда они будут жить в убитой коммуналке с сырыми стенами и сомнительными соседями.

«Господи, что же делать? - металась она по кухне, стараясь не пугать дочку. – Три недели… До следующей оплаты у меня есть три недели. Может быть, за это время найдётся подходящий вариант? А если нет?»

И в полдень воскресенья она решилась ещё раз постучать в запертую дверь.

- Алиса, я за хлебом схожу. Посидишь пятнадцать минут одна?

- А с тобой?

- Нет, доча, мы дольше собираться будем, чем я сбегаю, - возразила мать.

- Ну ладно… Тогда купи мне киндер, хорошо?

- Договорились! – ответила она, затолкав поглубже мысль, что в её ситуации надо экономить, а не тратить деньги на бесполезную, даже вредную, ерунду.

Но отказать дочери в такой малости было выше Надиных сил!

Очутившись на улице, она первым делом забежала в магазин и купила батон и пресловутое яйцо. А потом свернула за угол дома на небольшой пятачок, где по вечерам и утрам гуляли со своими питомцами местные собачники.

Днём там обычно никого не было. Её ждал непростой разговор, и свидетели точно не требовались.

Оглядевшись, Надежда достала телефон и некоторое время набиралась храбрости. А потом нажала на вызов.

- Чего тебе? – спустя семь гудков трубку таки сняли.

- Здравствуйте, Елизавета Матвеевна! – стараясь говорить ровно и уверенно, ответила Надя. – Нам надо встретиться.

- Мне – не надо, - отрезала бывшая свекровь.

- Послушайте, пожалуйста! - торопливо, пока собеседница не бросила трубку, проговорила Надя. – Я не обратилась бы к вам, будь ситуация менее серьёзная, но сейчас у меня нет выхода. Квартирная хозяйка резко подняла плату, и мы с Алисой можем остаться без жилья.

- Мне нет до этого дела, - фыркнула бывшая свекровь. – По-моему, я тебе ещё тогда всё предельно ясно объяснила – ты нам никто. И девка твоя, неизвестно от кого нагулянная, тем более! Что с вами происходит, живы, померли или бомжуете – нас не интересует. Не звони мне больше!

И Елизавета Матвеевна сбросила вызов.

Почти четыре года прошло, но родители мужа так и не хотят ничего о них слышать! Злятся, что невестки в той машине не было, а ведь именно Алиса спасла им обеим жизнь!

Случайно, тем не менее, они живы, а любимый муж и папа с мамой – нет…

Накануне поездки Наде весь день было плохо, а утром началась рвота. И ей пришлось остаться дома из-за, как они тогда все подумали, отравления.

«Три недели, - повторила про себя Надежда. – У меня есть целых три недели, чтобы найти выход».

И повернула к дому.

Остаток дня прошёл сумбурно и бестолково. Единственное, что радовало, кроме щебечущей Алисы разумеется – болезнь больше никак себя не проявляла.