Но Джей Джей – пожарный, и в этом их главное различие. Так-то бостонские пожарные и полицейские считают себя братьями и сестрами – призваны защищать наш великий город и служить ему, – но пожарным достается вся слава, и это страшно бесит Джо. Пожарные всегда герои. Явятся в чей-нибудь дом, там их все приветствуют и благодарят. Некоторых даже обнимают. А полицейские приедут – все попрячутся.

К тому же пожарным платят больше, а работы у них меньше. Джо с ума сходит, когда они приезжают на мелкие аварии, где совершенно не нужны, мешают движению, перекрывают путь «Скорым» и полиции. По мнению Джо, им просто скучно и хочется выглядеть занятыми. Мы все поняли, ребят. Возвращайтесь на базу и спите дальше.

Честно говоря, Джо благодарен, что Джей Джей не пошел в полицию. Джо гордится тем, что он патрульный, но не пожелал бы такой жизни никому из своих детей. Но иногда у него странное чувство, будто Джей Джей своим выбором его предал, как если бы у игрока «Ред Сокс» сын стал играть за нью-йоркских «Янки». Часть Джо распирает от гордости, а другая гадает, где он ошибся.

– В чем дело, пап? – спрашивает Кейти.

– А? – отзывается Джо.

– Ты сегодня какой-то тихий.

– Просто ушел в свои мысли, детка.

– Когда их две, бывает непросто, – дразнит его Джей Джей.

Джо улыбается.

– Вот сейчас я думаю, что ты должен принести мне пива, – говорит он Джей Джею.

– И мне, – замечает Кейти.

– И я выпью, – добавляет Колин.

– Никакого пива перед обедом, – говорит Роузи, останавливая Джей Джея у холодильника.

Роузи смотрит на кухонные часы. Уже пять. Она, не отрываясь, смотрит на часы чуть ли не минуту, а потом без предупреждения бьет деревянной ложкой по столешнице. Развязывает фартук и вешает его на крючок. Все. Поедят без Патрика. Джей Джей открывает холодильник и извлекает упаковку «Бада».

Роузи вытаскивает то, что было когда-то ростбифом, из духовки, – или, как зовет ее Джо, «извлекателя вкуса», – и Меган помогает ей перенести все на круглый столик. За ним тесно: локти бьются о соседские локти, ноги пихают ноги сидящих напротив, миски стукаются о тарелки, а тарелки о стаканы.

Роузи садится и читает молитву, потом все механически произносят «аминь» и принимаются передавать еду.

– Ой, Джо, прекрати меня бить, – говорит Роузи, потирая плечо.

– Прости, родная, места мало.

– Полно места. Хватит мельтешить.

Он ничего не может с собой поделать. Утром он выпил три чашки кофе вместо привычных двух, и он на взводе, потому что гадает, где Патрик.

– Где соль? – спрашивает Джо.

– У меня, – отзывается Джей Джей, накладывающий себе еду.

Потом он протягивает солонку отцу.

– Ты что, больше ничего не будешь? – спрашивает Роузи у Кейти, взглянув на ее большую белую тарелку, украшенную только скромной горкой измученных серых бобов.

– Да, мне нормально.

– Может, картошки?

– Ты в нее масло кладешь.

– Совсем чуть-чуть.

Кейти закатывает глаза.

– Мам, я не чуть-чуть веганка. Я веганка. Я не ем молочные продукты.

– А у тебя какая отговорка? – спрашивает Роузи, имея в виду такую же пустую тарелку Меган.

– У вас салата нет? – спрашивает Меган.

– Да, я бы тоже съела салата, – говорит Кейти.

– В холодильнике есть латук и огурец. Валяйте, – со вздохом произносит Роузи, махнув на них рукой. – Вас, девочки, не накормишь.

Меган вскакивает, открывает холодильник, находит две составные части и, ничего больше не взяв, устраивается у рабочего стола.

– А как насчет коровы? – предлагает Джей Джей, подсовывая тарелку с ростбифом под нос сестре.

– Прекрати. Это мерзко, – отвечает Кейти, отталкивая тарелку.