***

— Даш, ну что с лицом?

— Плохо спала. Сын заболел, — поясняю гримеру и закрываю глаза.

Пока меня приводят в порядок, незаметно трогаю свой живот и едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

Хорошо, что я не стала слушать сердцебиение плода. Оно бы меня добило. Уничтожило бы морально. Одно дело просто знать о своей беременности, и совершенно другое смотреть в УЗИ—монитор и слушать, как бьется сердце твоего еще толком не сформировавшегося ребенка. Ни того ни другого я не делала.

— Готово.

— Спасибо, — поднимаюсь на ноги и долго капаюсь в шкафу в поиске пиджака. Выбираю черный, самый траурный из моих студийных шмоток.

К эфиру готовлюсь поскольку-постольку, больше думаю о своих проблемах. Ребёнок — это проблема?

Понятия не имею.

Единственно, что знаю точно, так это то, что Миша ухватится за этого ребенка как за спасательный круг, который снова отсрочит наш развод.

Я эгоистка? Дура? Нет!

Я просто женщина, что оказалась в ловушке.

— Даш, время.

Киваю и переключаюсь на работу. Когда даю блок про арест Антипова, мурашки по телу бегают. Бедная моя Светка, они хоть и разводятся, врагу не пожелаешь всей этой шумихи, что сейчас вокруг нее поднимется. Илья, достаточно известный человек в городе. Полоскать будут долго…

Из студии выхожу вымотанной. Это нервы или отпечаток того, что во мне теперь снова живет человек, разобрать сложно. Но глаза будто песком наполнены. Тянет в сон, а ноги кажутся ватными.

Ехать домой самостоятельно не рискую, вызываю такси.

По дороге звоню Свете. Хочу поддержать, но трубку она не берет. Что, в общем-то, не удивляет. У подруги своих проблем сейчас по горло. Измена, развод, муж которого арестовали…

Мама к моменту моего появления уже успела приготовить ужин, накормить Марка и уложить его спать.

— Ну как он? — сажусь за стол и делаю глоток воды из стакана.

— В обед бодренький был. Поиграли немножко. А к вечеру опять сник. Температура невысокая поднялась. Лекарства я все дала, как ты написала.

— Спасибо мам, — устало потягиваюсь и упираюсь локтем в поверхность кухонного стола.

— Ты покрасилась, что ли?

— Нет, — захватываю прядь своих темных волос. Все тот же естественный цвет. Мой природный.

— А кажется, будто посветлее стала. С рыжинкой.

— Выгораю, наверное, — пожимаю плечами. — Солнышко все чаще вылезает. Кстати, может, у нас останешься?

— Да нет, поеду. Папа придет, а меня дома нет.

— И пофиг. Пусть один там сидит.

— Даш…

— Хватит его защищать мам. Он чудовище, и ты это знаешь.

— Мы почти сорок лет вместе дочка.

Мама поджимает губы и смотрит в сторону. Вздыхаю. Не хотела ее обижать, но иногда сдержаться просто невозможно. Ну не могу я молчать. Несмотря на то что толку от моих воплей мало, это хоть немного помогает выплеснуть весь тот негатив, что скапливается от сосуществования вместе с этими мужиками. Что отец, что муж — одинаковые.

— Мама, а ты не слышала, или не замечала…у папы в бизнесе все хорошо?

Решаю сменить тему, к тому же мне не дает покоя Мишин план. Вдруг, мама что-то слышала от отца. Вдруг он с ней чем-то поделился.

— Не знаю. А что?

— Да так. Просто спросила. Дерганный он какой-то.

— Я в эти дела не лезу дочка, и тебе не советую, — мама понижает голос, — целее будешь.

В глубине дома слышится шум открывающейся входной двери.

— Миша приехал, — мама поднимается на ноги и спешит к плите. — Миша, ты ужинать будешь? — спрашивает, как только Князев заглядывает на кухню.

— Да. Пять минут. Руки помою.

Кривлю губы и снова чувствую приступ тошноты. Снова его туалетная вода.

Тру лицо и спешу в туалет. Меня снова выворачивает. Какой там уже раз за день?