Ни его отцу, ни его семье, ни мне самой… Все что я чувствую — это ужасный страх.

Пробравшись задними партами, покидаю лекционную аудиторию, точно зная, что меня видели и это огромный гвоздь в крышку моего учебного “гроба”.

Прижимая к груди сумку, брожу по полупустым коридорам учебного корпуса, понятия не имея, куда мне идти и что делать.

Почти четыре недели.

Столько я не видела ЕГО.

Не на фотографиях, а живого и настоящего.

Я оттолкнула его сама. Сама просила не писать и не звонить. Он имеет право на что угодно, даже завести новую девушку взамен старой.

Именно это он и сделал.

У меня больше нет на него никаких прав, тогда почему мне так больно?!

Чего я ждала?

Что он придет за мной, несмотря ни на что? И я… рассказала бы ему о том, как его мать обещала оставить нас с дедом бездомными за то, что я посмела вообразить, будто пара ее сыну.

После этого он не стал бы водиться со мной и подавно, ведь эта женщина его мать. Его семья. А кто такая я? Я ему никто.

Хуже всего, что ее угрозы реальнее некуда. Это просто не укладывается в моей свинцовой голове. В этой жизни у меня нет ничего своего. У меня нет даже собственного дома. Дом, в котором я прожила всю свою жизнь — находится в собственности у университета, а мой дед забыл мне об этом рассказать. Теперь я еще и беременна. Это ведь… катастрофа!

А он? Он бы мог пожертвовать ради меня хоть чем-то? Своим комфортом? Деньгами своих родителей? Я не знаю и никогда не узнаю, потому что вместо того, чтобы спросить его об этом, я струсила и не смогу этого исправить.

Я… предательница.

Мой подбородок дрожит, и я сжимаю бока сумки до побеления костяшек, потому что не хочу больше плакать.

За этот месяц я наревела целый океан слез в попытках вырвать из сердца парня, которого люблю отсюда и до космоса, но он все равно у меня под кожей!

Может поэтому, рухнув на скамейку у раздевалки, я нетвердыми пальцами гружу расписание его курса? Бездумно и на автопилоте, просто потому что не знаю, к кому еще я могу придти со своей “бедой”, как не к главному виновнику этого торжества? Мы виноваты оба, разве я должна расхлебывать последствия одна?

Закрыв глаза, роняю телефон на колени.

Решиться на это гораздо сложнее, чем я думала.

Часть меня скребется там, внутри, и требует, чтобы я рассказала ему все, а другая моя часть — насмехается, считая, что между мной и своей семьей он всегда выберет второе. Ведь он не наивный дурак. Нет. Он сын мэра, черт возьми! Он никогда не был белым и пушистым, никогда не давал забыть, что у него есть характер, и характер у него — то еще испытание.

Подняв телефон, нерешительно листаю страницы, добираясь до пляшущей перед глазами сетки расписания занятий Кирилла Дубцова.

Я чувствую себя вором, но любые страхи сжирает безумное, бесконтрольное волнение, которое захватывает меня с головы до ног от одной только перспективы того, что я могу его увидеть.

У него физкультура, а это значит, что мне придется сменить учебный корпус.

Не двигаясь с места, пытаюсь понять, что такое я собираюсь сделать?

Боже, я не знаю.

Мы же… цивилизованные и умеем разговаривать, как взрослые люди…

Отдав гардеробщику номерок, грею дыханием свои ледяные пальцы. Когда моя куртка появляется на столешнице, быстро закутываюсь в нее и прячу в карманы руки.

У меня нет плана, но я все равно переставляю ноги, наблюдая за тем, как мокрый снег под моими ногами пачкает ботинки.

Под пляску своего сердца, шагаю к спортзалу через парк, в котором полно бегунов.

Всматриваясь в силуэты и лица, боюсь и жажду увидеть то, которое нужно мне.