Качаю головой. Детский сад, штаны на лямках.

— Пожалуй, мне пора. — Маргарита Павловна встает с места, окидывает нас с Макаром многозначительным взглядом и уходит из кухни.

— Я провожу. — Мария выскальзывает за ней следом.

А мы остаемся наедине. Странное ощущение.

Мне неловко в обществе Макара. Наверное, потому что мы совсем не знакомы. Виделись один раз, да и то, можно сказать, в постели. Я и не помню толком ничего. Сложно как-то все.

— Ну и что ты устроил? — недовольно поджимаю губы и отхожу к окну.

Боюсь даже представить, чем мне аукнется такая выходка. Маргарита Павловна не приветствует у нас гостей, особенно мужского пола. Боится, что мы устроим здесь бордель. Особенно это касается, конечно же, меня, нагулявшей где-то пузо.

— А кто это был-то? — Макар как ни в чем не бывало оглядывается. — Мама или бабушка?

— Хозяйка квартиры.

— Тогда хрен с ней, — отмахивается Макар и садится за стол. — Поговорим?

— О чем? — оборачиваюсь к нему и удивленно округляю глаза.

Его не было пять месяцев. Почти полгода. А теперь сидит на моей кухне и хочет разговоры разговаривать. Он это серьезно? Все происходящее, как в тумане.

Я столько времени ждала, что Макар одумается, придет ко мне, я расскажу про ребенка. Мы будем вместе, поженимся, родится наш малыш, и будем жить долго и счастливо. Но все эти мечты давно канули в лету, вместе с детством и первой влюбленностью. Теперь мне уже не нужно ничего от этого человека.

— О нас и нашем сыне, — невозмутимо отвечает Макар.

Смотрит на массивные и, видимо, очень дорогие часы и небрежно откидывается на спинку стула. Все в нем говорит о богатстве и положении в обществе. Он мажор и кичится этим. А мне неприятна такая показушность. Мы слишком разные.

— Ты в своем уме?

— Вполне. — Легкая ухмылка трогает его губы. — Я понимаю, что тебе непросто принять меня вот так… но я хочу участвовать в жизни сына.

Вероятно, Игнат рассказал ему. Как я сразу не догадалась.

— Макар, еще вчера ты знать ничего не хотел ни о каком сыне…

— Я думал, ты сделала аборт.

Он даже не меняется в лице. По-прежнему спокоен и непоколебим. Даже, скорее, равнодушен, как будто мы погоду обсуждаем, а не общего ребенка.

— Это ты хотел, чтобы я его сделала, — сухо напоминаю и складываю руки на груди. Разговор явно не клеится. Я вообще не понимаю, для чего он нужен. Хочет общаться с ребенком, пожалуйста, я не запрещаю. И в мыслях не было…

— Я был неправ, — снисходительно выдыхает он. — Дай мне шанс все исправить.

— Как ты себе это представляешь?

— Начнем все сначала… — Макар неожиданно поднимается на ноги и идет ко мне. Останавливается в шаге и заправляет выбившуюся прядку мне за ухо. — Цветы, фрукты, разговоры… — говорит вкрадчиво и слегка щурится, а мое сердце начинает стучать быстрее. Его глаза такие выразительные, а ресницы черные и пушистые. Совсем, как у Игната.

Это я серьезно сейчас так подумала? Хочется провалиться сквозь землю от стыда. И надавать себе подзатыльников заодно.

— Я могу подумать? — поджимаю губы и отворачиваюсь обратно к окну, чтобы он не видел, как пылают мои щеки.

— Думай. — Макар стряхнул с моего плеча невидимую соринку. — А я пока буду тебя радовать.

«Цветы, фрукты, разговоры» — крутится в моей голове. Перевожу взгляд на корзину с фруктами, и она кажется мне смутно знакомой. Даже не смутно, а очень-очень знакомой. Точно такая же стоит у меня в комнате.

— Так это от тебя недавно принесли цветы?

— Ну да, а что?

— Сильно пахнут, мне такие нельзя, — качаю головой и даже немного огорчаюсь.

Хотя чего я хотела? Чтобы это был Игнат? Пора прийти в себя и перестать мечтать о несбыточном. Игнат хороший, добрый, справедливый, но не пара для меня. У него своя жизнь, у нас с малышом своя. И чем быстрее я это пойму, тем лучше.