– Уже вернулся? – вновь выглянул с кухни дед. – Шустрый ты сегодня! Эх, лирика, школьные годы…

Пока дед, нахмурившись, пытался сообразить, что же не то в моём внешнем виде, я торопливо вернулся в комнату, схватил полупустой велосипедный рюкзак и уже окончательно отбыл на вокзал, пообещав вернуться никак не позже, чем на последнем автобусе. А лучше – на последней электричке.

Ну или позвонить.

На душе у меня было при этом неспокойно.

День я провёл замечательно. Любые мысли о Лизе выскользнули из моей головы ещё на подъезде к Москве, ведь если она не пишет и не звонит, рассудил я, значит, всё в порядке. Оно и к лучшему, ведь мне в тот момент было совершенно не до неё.

Лучшие мостовые, набережные и мосты столицы, череда кофеен на любой вкус – от модных сетей до маленьких забеголовок, скверы, переулки, широкие проспекты – всё было в тот день к моим услугам. И, разумеется, к услугам скромной девушки по прозвищу Дася, с которой больше всего на свете мне нравилось молча бродить по городу. Не знаю, что в этот момент творилось в Дасиной голове – «мужчины с Марса, женщины с Венеры», – да и сама Дася не торопилась посвящать меня в свои мысли, щебеча про обзор какого-то блогера на сериал, который сейчас смотрела.

Причём я так и не понял, смотрела она сериал или блогера, поэтому просто кивал, почти не вслушиваясь.

По-настоящему важным было другое – гулять, молчать, смотреть на реку и наслаждаться теплом Дасиных губ…

Про какую бы решимость Лизка ни рассуждала, в этот момент я её категорически не понимал. Просто с Дасей, как ни крути, мне было хорошо, а значит, и менять тут ничего не надо было.

…Таким образом, я мог смело утверждать, что день удался, и всерьёз подумывал о том, чтобы ни на какую электричку вечером не торопиться, а нанести визит вежливости родителям, переночевать у них и возвращаться домой «рано утром, где-то после полудня».

Но увы, столь лиричным моим планам не суждено было в этот день сбыться. История найденного нами с Лизой ножа властно вмешивалась в мою жизнь, переворачивая всё с ног на голову.

Звонок от Шумахера застал меня на Воробьёвых горах. Я стоял на метромосту, Дася рядом крошила вниз, на воду, сухарики, которые вечно жили у меня по всем карманам.

– Да? – поднял я трубку.

Саня задал довольно странный вопрос:

– Ты где?

– В Москве. С девушкой. Что-то случилось? – забеспокоился я. Вдруг подумалось, что деду стало плохо или…

– Н-нет, – не слишком уверенно отозвался Шумахер. – То есть, случилось, но… странное, короче. Ты давно в Москве?

– Где-то в час приехал. А что? Скажи толком, Сань, не томи!

Шумахер засопел в трубку, пытаясь подобрать слова. Крякнул. Шумно вздохнул.

– Слышь, Холин… Если ты весь день в Москве, то кто же тогда у Ара…

И в этот момент я всё понял. Перебил Саню на полуслове, велел помолчать, успокоиться и «не генерить», а сам, скосив глаза на Дасю, испустил ещё более тяжкий вздох, чем друг, и твёрдо пообещал быть девятичасовым автобусом и тогда всё объяснить. А до того момента, попросил я, совершенно не нужно кому бы то ни было рассказывать о случившемся и вообще подавать виду, что творится что-то неладное.

Шумахер заинтриговано пообещал сгореть от любопытства на Вокзальной площади в ожидании меня, и на этом мы распрощались – сначала с ним, а потом, увы, и с Дасей.

Не могу сказать, что Дася отнеслась к этому решению с пониманием, у неё, оказывается, родители на дачу уехали, и она уже запланировала, что я смогу переночевать у неё…

От этих мыслей внутри ёкнуло.