«Ты когда-нибудь смотрела ему прямо в глаза? Ты когда-нибудь видела, чтобы он плакал? У него глаза не меняются, даже когда его ругают или бьют. Он безучастно смотрит на тебя, и это пугает. Это не глаза ребёнка. Он ещё такое натворит! Я больше не могу с ним жить, мне страшно. Завтра же отправь его к своему брату».

Был первый день января, мела метель, прошло ровно три месяца в доме дяди. Когда я уже стоял на пороге, он протянул мне несколько купюр в тысячу вон.

«Ты ведь сам сможешь добраться до дома дяди в Санбоне?»

Я подумал, что, раз я помню адрес, то как-нибудь справлюсь. Я кивнул в ответ. Дядя извинился, что не может отвезти меня туда. В тот день он должен был переезжать, но куда, он мне не сказал. Я закинул на плечи школьный портфель, взял в руку сумку с одеждой, надел шапку и вышел. На улице дул пронизывающий ветер. Из-за снега, который прошёл ночью, дорога была скользкой. Руки мёрзли, а кончик носа ныл, будто по нему кто-то ударил. Я не хотел никого умолять, чтобы мне дали возможность жить в одном с ними доме. Да и семьи, где я захотел бы остаться навсегда, попросту не было. Я снова вспомнил соседа.

Потом я узнал, что родственники поровну разделили моё наследство и забрали его себе в качестве платы за моё содержание. Это были сбережения мамы и деньги, полученные по страховке. И за нашу новую квартиру в городе Ильсан, где наша семья и дня не прожила. Наверное, во столько обошлось их терпение, то, что они сносили меня целых три месяца. Было бы денег больше, относились бы лучше.

Я заблудился, поэтому путь до Санбона занял почти пять часов. Когда я нажал кнопку звонка, в домофоне раздался незнакомый женский голос.

«Кто там?»

Я назвал имя дяди. Женщина ответила, что таких в этом доме нет. Я подумал, может, я ошибся адресом, и проверил номер квартиры. Я даже вышел из подъезда и сверил номер корпуса дома. Адрес был верным. Просто сменился владелец квартиры. Я быстро побежал к телефонной будке у входа в микрорайон. Набрал номер и услышал сообщение, что такой номер отсутствует. То же самое было с братом мамы. Его домашний телефон и сотовый не существовали. В этот момент я осознал страшную реальность. Дядя втайне переехал, пока вновь не подошла его очередь принимать меня у себя. А мамин брат, зная обо всём этом, всё равно отправил меня к нему. У меня не было сомнений, что и маминого брата уже след простыл. Я позвонил остальным дядям и тётям, но дозвониться никому не смог.

Я не знал, что делать. Мне было страшно. Метель задувала даже в телефонную будку, а, кроме осенней куртки, на мне ничего. Джинсы были короткими, из-под брючин выглядывали голые щиколотки. Кроссовки были мне малы, поэтому я носил их с заломанным задником. Я весь день ничего не ел и был страшно голоден. У меня осталась одна монетка в сто вон. И телефонный номер, по которому я ещё не звонил, остался только один. Номер мобильника соседа, который разбил мой дядя. Видимо, звонить туда было бессмысленно. Нет телефона – некому ответить. Однако я всё-таки снял трубку: оставалась слабая надежда, что сосед купил новый мобильник, сохранив старый номер…

Раздались гудки. Через некоторое время в трубке послышалось «Алло». Говорили медленно и чётко. Это был сосед. Я сразу его узнал. Как можно было не узнать? Я ни на секунду не забывал его голос. Я не мог ничего сказать в ответ, в горле стоял ком, будто могила внутри выросла. Сосед не бросил трубку и настойчиво спрашивал: «Алло! Кто это?»

«Это я», – еле выговорил я. На этот раз по ту сторону провода затихли. Я набрался смелости и добавил: «Твой сосед по комнате!»