- Леди! – укоризненно воскликнул мастер Леонсио. – Зачем вы встали? Сядьте! Мне необходимо поймать свет!

- Где Аселин? – спросила я у графа, не слушая художника. – И по какому праву вы назвались моим женихом?

- А вы бы возражали против моей кандидатуры? – полюбопытствовал колдун, смешливо прищуриваясь. Глаза сверкнули зелёными искрами. – Только не смотрите так гневно! Ведь я всего лишь оказал вам с Аселином услугу! Обратите внимание, я даже надел свадебный камзол, хотя терпеть не могу темные цвета. Они навевают уныние. Вам не кажется, что это несправедливо? Почему невесты всегда в белом, а женихи в черном? Наверное, справляют траур по беззаботной жизни…

Он опять издевался надо мной. Но это было не просто издевка, это был очередной ход в его странной игре.

- Уныние здесь навевает не камзол, - процедила я сквозь зубы.  

- О-о! – простонал маленький художник. – Да присядьте же, леди!

- Я ухожу немедленно, - объявила я, резко поворачиваясь на каблуках.

- Её величество будет недовольна, - с сожалением прищелкнул языком колдун. – Ведь это она попросила меня заменить Аселина при позировании. Не понимаю, с чего вы так перепугались?

Услышав о королеве, я невольно остановилась, глядя с подозрением. Приказ её величества? В самом деле?

- Потом мастер Леонсио просто напишет лицо Аселина – и вы получите прекрасный семейный портрет, - объявил колдун, лучезарно улыбаясь. – Всё верно, мастер Леонсио?

- Верно, верно, - проворчал он, поправляя берет. – Леди, умоляю вас, займите своё место! Если набегут тучи, нам придется ждать хорошего света.

- Прошу, - Майсгрейв с поклоном указал мне на диван. – Он полностью в нашем распоряжении.

Вроде бы и вежливо указал, но я немедленно вспомнила и свой сон, и сплетни, что рассказывали про графа-развратника.

Вернувшись, я села на самом краешке, оперевшись о подлокотник.

- Леди, смотрите на жениха, - поступили новые указания от мастера Леонсио, - смотрите нежно, как на радость всей своей жизни!

Я глянула через плечо и увидела нарочито-умильную физиономию колдуна.

- Ну же, Эмили, - подсказал он, - смотрите ласковей. И я буду смотреть на вас, как на радость всей жизни.

- Не дождетесь, - ответила я еле слышно и отвернулась, пытаясь успокоить сердце, застучавшее в головокружительном ритме.

- Леди! – возопил художник, вздымая к небу кисть и палитру. – Это – семейный портрет! Взгляд – на жениха!

Но я не могла заставить себя повернуть голову в сторону графа. Мне казалось, если я это сделаю, точно случится что-то плохое. С Аселином, со мной…

- Давайте попробуем другую позу, - вкрадчиво предложил Вирджиль Майсгрейв, и это снова прозвучало невероятно порочно. – Леди Валентайн, извольте встать… - и не дожидаясь моего согласия, он бесцеремонно взял меня за руку и поднял с дивана, поставив перед собой.

Как птичка, оказавшаяся в когтях кота, я затрепыхалась, когда граф  положил руки мне на плечи.

- Нет, мне так не нравится… - забормотала я, но лицо мастера Леонсио, наоборот прояснилось.

- Замечательно! Перфекто! – объявил он, уже охваченный творческим азартом. – Чуть ближе друг к другу! Господин граф, повернитесь немного влево…

- Вот так? – приветливо спросил Майсгрейв и прижался щекой к моим волосам.

Ладони его словно невзначай скользнули по моим плечам, сжали, снова погладили…

- Пустите, - закричала я шепотом, дёрнувшись из когтей этого зеленоглазого хищника, но он лишь крепче прижал меня к себе.

- Зачем вы так бьётесь, пташечка? – шепнул граф мне на ухо, пока художник растирал краски. – Смиритесь. Вы ещё не поняли, что вам не вырваться?