Мы завернули за очередную каменную ловушку лабиринта и оказались перед «скромным» домиком.

- Обычно я принимаю гостей здесь, - сказал граф, наслаждаясь моим изумлением. – До замка путь неблизкий, да и сад у меня не слишком располагает к прогулкам.

- Это точно, - сказала я, разглядывая прелестную картинку, открывшуюся нам.

На лужайке стоял двухэтажный каменный дом с мезонином и тремя балконами. Для постройки дома использовался белый камень, и этот цвет очень празднично сочетался с красной черепицей крыши. Перед домом был разбит небольшой пруд, в котором плавали лебеди, и пушистые молодые кипарисы росли ровными аллейками по обе стороны от него. Какая-то… кукольная картинка по сравнению с лабиринтом и замком, окутанным туманом.

- Прошу, прошу, - колдун изображал гостеприимного хозяина, но мне казалось, что немного переигрывал. Причем, специально – чтобы я не подумала, что он и правда рад нас видеть.

  И в который раз я задалась вопросом – зачем? Зачем такому знатному и богатому господину, советнику королевы, устраивать подобные спектакли – приводя людей в замешательство, вызывая гнев и отвращение?

 - …всё это ради вас, леди Валентайн, - достиг моего сознания голос колдуна.

- Что? – спросила я, растерявшись, потому что он словно прочитал мои мысли.

- Всё приготовлено к вашему визиту, - Вирджиль Майсгрейв был сама любезность. – Я очень непритязательный в быту человек, но зная, что вы придёте, нанял слуг и отличного повара. Оцените мои старания.

Такая забота заставляла нервничать. И я нервничала, потому что не знала, что ещё устроит дедушка Джиль. Но он пел сладко, как певчая птичка, больше не позволял себе пошлых намёков и не касался вопроса моего рождения или предстоящей свадьбы. В столовой был накрыт великолепный стол, украшенный синими лентами и цветам, повар превзошел сам себя, подав шесть перемен блюд и десерт, и юный флейтист наигрывал милые песенки, пока граф развлекал нас светской беседой, рассказывая немного (и очень поверхностно) о политике, бросая пару фраз о погоде, тут же переключаясь на описание того или иного блюда, что выносили слуги…

Каждая тема с жаром поддерживалась Майсгрейвами, и стоило графу сказать: «Ведь так, Ики?» или «Ты согласен, Аселин?», - как леди Икения и Ас начинали усиленно кивать, и повторять сказанное Вирджилем Майсгрейвом слово в слово. Даже если до этого я слышала от них совершенно противоположное мнение.

Это раздражало, но в то же время я не могла не попасть под колдовское очарование хозяина Мэйзи-холла. Всё, что он говорил и делал, каждый взгляд, каждый жест – всё это было безупречно. Неизменно элегантно, изысканно, утонченно. Он был настоящим аристократом и придворным – Вирджиль Майсгрейв, и ещё он был колдуном, о чём не позволял никому забывать. Нет-нет и он выкидывал какой-нибудь волшебный фокус – например, заставлял блюдо подниматься в воздух, чтобы я могла взять ещё кусочек фаршированной свиной ножки, или подманивал из сада птичку с опереньем пёстрым, как камзол колдуна, и рассеянно кормил с ладони хлебными крошками.

Это очаровывало, но и раздражало. Как и его покровительственное отношение ко всем. Ему нравилось разыгрывать из себя главу семейства – престарелого дедушку, с которым все обязаны соглашаться, которому прощаются все старческие капризы. Но дело-то в том, что он не был стариком. И такое отношение, например, к леди Икении – было просто оскорбительным.

Я не могла дождаться, когда обед закончится. Но вот подали десерт, потом кофе и шоколадные конфеты, и леди Икения рассыпалась в благодарностях за гостеприимство и прекрасное угощение, предлагая графу приехать с ответным визитом.