Анна отвернулась. Было заметно, что она с трудом сдерживает слезы.

– Я позвоню Берндту и узнаю, где он пропадает, – решил Пастушенко, доставая телефон.

В этот момент в дверь позвонили.

– Вот он и приехал, – кивнула Марта, посмотрев на свою невестку.

– Не надо выходить, Аня, – предложила Эмма, – я сама открою дверь. – Она выбежала из комнаты. Послышались ее торопливые шаги в коридоре.

Герман подошел к матери и что-то негромко сказал, очевидно, по-немецки. Она так же негромко ответила. Леся, наклонившись к мужу, что-то прошептала. Все услышали, как открылась дверь, потом были слышны женские голоса. Через минуту в гостиной появились Эмма и поднявшаяся с ней Мадлен.

– А где твой муж? – ровным голосом спросила Марта.

– Он задерживается, – пояснила Мадлен. – Позвонил и попросил нас уже садиться за стол. Он придет минут через сорок.

Марта нахмурилась.

– Он опять опаздывает? – спросила Сюзанна.

– Да-да, но он скоро будет, – нервно произнесла ее старшая сестра. – Давайте действительно сядем. Герман, приглашай гостей к столу. Я думаю, что мы можем наконец начинать.

Она села во главе стола. Справа от нее разместилась ее сестра, которую подвела к столу Мадлен. Она же и села рядом с тетей, оставив следующее место для своего супруга. С левой стороны от хозяйки дома сели Герман и Анна. Рядом устроилась их дочь. Дальше сели Эмма и сам Дронго. Напротив разместилась семейная чета Пастушенко.

– Калерия Яковлевна, мы собираемся начинать праздновать! – крикнул Герман, обращаясь, очевидно, к женщине, находившейся в соседней комнате-столовой, примыкающей к кухне. Оттуда неторопливо вышла пожилая полная женщина, которая несла поднос с тарелками. Подойдя к столу, она начала расставлять их.

– Мы заказали все в русском ресторане, – сообщил Герман.

– Ты мог бы этого не говорить, – заметила мать. – Мы прекрасно знаем, где вы обычно заказываете еду и питаетесь в этих ресторанах. Вы никак не можете отказаться от этих дурных привычек.

Анна тяжело вздохнула, но ничего не сказала. Ее дочь громко спросила:

– У кого дурные привычки? Почему бабушка так говорит?

– Я говорю, что нужно приучать себя к хорошей немецкой пище, если вы живете в Германии, – пояснила Марта, – а тебе пора уже говорить по-немецки. Тебе будет трудно жить в Германии, если ты будешь все время говорить по-русски и любить только русскую еду.

– Лучше есть немецкие сосиски с капустой? – ядовито поинтересовалась Эмма.

– Не нужно иронизировать, – поморщилась Марта. – Вы должны понимать, что нельзя все время жить одними воспоминаниями. Это касается не только моих детей, но и всех присутствующих.

– А мне нравятся немецкие сосиски с капустой, – с вызовом произнесла Мадлен, – и не нравятся русский борщ и ваши котлеты.

– Это украинские котлеты по-киевски, – вставил ее брат, – и не будем препираться.

– Препираются твоя жена и ее сестра, – ядовито сказала Мадлен. – И вообще лучше бы они помолчали, чтобы никого не раздражать.

– А тебе не нравится ужин, который мы заказали? – не выдержала Анна. – Может, нам лучше все выбросить и заказать еду в соседней пивной? Такие чудесные сосиски с тушеной капустой. Или свиную рульку. Тебе как раз нужно кушать свинину, чтобы поправиться. А может, нам еще принесут пива?

– Какое пиво? – спросила Сюзанна. – Почему вы все время спорите?

– Они живут в Германии и презирают немцев, – зло пояснила Мадлен. – Вот так, тетя Сюзанна, и происходит. Тебе тоже полезно знать об этих родственниках, которые так не любят все немецкое.

– Перестань, Мадлен, – поморщился ее муж, – это уже переходит всякие границы.