Навстречу шла соседка. Тане показалось, что она все знает и хохочет ей вдогонку. Но соседка, взволнованная странным видом и остановившимся взглядом Тани, помчалась к ее матери и сказала, что дочь пошла к реке. По спутанным волосам и одежде, разорванной и испачканной в крови, кровоподтекам на теле, мать все поняла.

– Кто? – только и спросила она у дочери. – Пусть его Бог накажет!

– Т-с-с-с-с… – Дочь приложила палец к губам. В ее глазах плескались искорки безумия. Она с горечью добавила: – Бога нет, мама.

И мать догадалась, кто поиздевался над ее ребенком.

Арина обняла дочь за плечи и с трудом уговорила ее идти домой. Через три месяца стало ясно, что Таня беременна. Едва успокоившись и смирившись с травмой, она с отвращением смотрела на свой живот, словно внутри нее поселилось исчадие ада. Она перестала есть и пить, вздрагивала, когда мать молилась, ее рвало, когда зажигали лампадку перед образами. Умерла Таня при родах, оставив маме недоношенную девочку. Риточка тихонько плакала и беспомощно взирала на бабушку карими поповскими глазами.

До самой смерти дочь так и не сказала матери, кто отец ребенка. Вопросы об этом вызывали в ней такую жгучую боль и отчаяние, что Арина, боясь, как бы Таня что-нибудь с собой не сотворила, спрашивать перестала. Свою тайну Татьяна унесла с собой в могилу.

Увидев, на кого похожа внучка, и сопоставив свои догадки и поведение Тани, Арина вначале хотела отнести ребенка к отцу и оставить в церкви.

Но пока хоронили Таню, проводили поминки, Арина кормила девочку и привязалась к ней. Она стала говорить всем, что это ее ребенок и вскоре уехала из деревни в большой город. Риточку оформила как свою дочь, отчество дала по мужу – Григорьевна.

Приоткрыв тайну Рите, что не является ее матерью, она не смогла ей рассказать об отце и о тайне ее происхождения.

– Я только сейчас, после нашего разговора с вами, поняла, что тогда, на расстановке, речь шла обо мне. Вернее, я знала где-то там, в глубине души, но не хотела принимать этого. И тайну эту похоронила в своем подсознании. Возможно, и Сеня хранит эту тайну в себе и оттого молчит. Эта тайна может быть связана с поведением внука? – Рита умоляюще посмотрела на меня.

– А как вы чувствуете?

– Чувствую, что связано. Давайте это расставим и освободим мальчика от обета молчания.

Расстановка

Вначале мы поставили заместителей отца и матери Риты – молодого приходского священника и четырнадцатилетнюю девочку. Зная об их судьбе, я внутренне была готова к некому противостоянию, даже борьбе. Но, к моему удивлению и тихой радости Риты, заместительница Татьяны смотрела на своего насильника с нежным обожанием, а он на нее – с восторгом любования, как смотрят на благоухающий цветок.

Возможно, рассказанная Ритой история была выдуманной и недостоверной, – подумалось мне. Но через некоторое время оба заместителя почувствовали некое давление, тошноту и головокружение.

– Я так часто чувствую себя в церкви, – не зная о сути происшедшего, сказала заместительница Тани.

Я поставила заместителя, представляющего церковь. Он некоторое время раскачивался, потом сделал шаг и встал между влюбленно смотрящими друг на друга молодыми людьми.

– Внутри меня появляется досада, и вместо теплых чувств возникает похоть, вожделение, и это сильнее меня, – сказал заместитель отца.

– Молчать! – неожиданно заорал заместитель церкви.

От этого крика у заместительницы Тани подкосились ноги, она упала на колени. Заместитель священника бросился к ней, чтобы поднять. Но вместо этого толкнул ее, и она упала.