– Вот, сэр, – говорит конюх, выходя из авто. – Я для вас мотор завел.

– Но…

Я растерянно гляжу на хитроумную штуковину.

– А обычного экипажа нет? – спрашиваю я.

– Есть, но лошади боятся грома, сэр. – Конюх лезет под рубаху, почесывает подмышку. – Как понесут, не приведи господь, можно и не справиться.

– Я не справлюсь с этой тарахтелкой, – с ужасом бормочу я, рассматривая жуткое механическое чудовище. Капли звонко стучат по металлическому корпусу, ветровое стекло превращается в лужу.

– Легче легкого, сэр, – говорит конюх. – Беретесь за руль, направляете, куда вам надо, и вжимаете ножную педаль в пол. Вот и вся наука.

Его уверенность, будто чья-то рука, вталкивает меня в авто, дверца с тихим щелчком закрывается.

– Доедете до конца по мощеной дороге, там будет левый поворот на грунтовку, – объясняет он, указывая куда-то в темноту. – Она вас выведет к самой деревне. Дорога длинная и прямая, только с колдобинами. Минут за сорок доберетесь, а может, и за час, если ехать осторожно. И не волнуйтесь, мимо деревни не проедете, сэр. А там просто оставьте автомобиль на приметном месте, я утром за ним кого-нибудь пришлю.

С этими словами он уходит в дом, со стуком захлопывает дверь.

Вцепившись в руль, я разглядываю рычаги и циферблаты, пытаясь отыскать в них какое-то подобие логики. Легонько жму на педаль, проклятая штуковина дергается вперед. Надавливаю посильнее. Автомобиль послушно проезжает под аркой и, подпрыгивая на булыжниках, катит по мощеной дороге до левого поворота на грунтовку, о котором говорил конюх.

Дождь застит ветровое стекло, то и дело приходится выглядывать в окно, проверять, куда я еду. Фары освещают грунтовую дорогу, усыпанную жухлыми листьями и сорванными ветвями; по ней струятся потоки воды. Невзирая на опасность, я жму на педаль акселератора, робость сменяется возбуждением. Наконец-то я покинул Блэкхит и с каждой пройденной милей удаляюсь все дальше и дальше от царящего там безумия.

Занимается заря, серым мазком не столько освещает, сколько пятнает окрестности; к счастью, дождь прекращается. Дорога убегает вперед, лес бесконечен. Где-то в чаще Белл приходит в сознание и видит убийство девушки. Убийца оставит его в живых и вручит ему серебряный компас, указывающий на место, в котором происходит нечто необъяснимое, а Белл, как дурак, решит, что чудом спасся. Но как можно одновременно быть и в чаще, и в автомобиле – а в промежутке еще и дворецким? Руки сильнее сжимают руль. Если вчера я, будучи Себастьяном Беллом, беседовал с дворецким, значит тот, кем я буду завтра, уже находится в Блэкхите. Может быть, я с ним даже встречался. И не только завтра, но и послезавтра, и послепослезавтра. Но в таком случае кто я? Или они? Осколки одной и той же души, виноватые в грехах друг друга, или совершенно разные люди, бледные копии какого-то давно забытого оригинала?

Стрелка топливного бака приближается к красной черте; из-за деревьев на дорогу выползает густой туман. Недавнее триумфальное возбуждение рассеивается. Я давным-давно должен был бы приехать в деревню, но вдали не видно дыма из труб, да и лес все не кончается.

Автомобиль вздрагивает, с лязгом и скрежетом испускает последний вздох и останавливается в нескольких шагах от Чумного Лекаря, черный плащ которого четко вырисовывается в белом тумане. У меня затекли ноги, спина ноет, но ярость выталкивает меня из авто.

– Не надоело еще валять дурака? – спрашивает Чумной Лекарь, обеими руками опираясь на трость. – Вместо того чтобы добиться в этом обличье кое-чего полезного, вы попусту теряете время на бесплодные попытки уехать. Блэкхит вас не отпустит, как бы вы ни рвались с поводка. А между тем ваши соперники без устали занимаются расследованием.