Я уселась на коврик, скрестив ноги, наслаждаясь прохладой, царившей под сводами огромного храма, наполненного покоем и тишиной. Вокруг меня было полно молящихся. Наверное, подумала я, все эти люди, погрузившись в созерцание своих пупков, тоже предаются сейчас размышлениям о собственной жизни. Вообще-то я по натуре не религиозна, но если бы мне пришлось выбирать религию, то я, скорее всего, выбрала бы буддизм. Мне представляется, что буддизм всецело сосредоточен на силе природы. А лично для меня природа – это такое вечное чудо, которое творится, можно сказать, ежеминутно на твоих глазах.

Стар, помнится, часто повторяла, слушая мои разглагольствования на эту тему, особенно после просмотра какой-нибудь очередной телевизионной программы, посвященной защите окружающей среды, что мне со своими взглядами самое место в Партии зеленых. Да какая разница, в какой партии состоять? Будто мой голос что-то значит. Уж слишком я глупа, чтобы принимать меня всерьез. Но одно я знаю точно. Мы, люди, так небрежно относимся к нашей экосистеме, ко всему тому, что помогает нам жить, – к животным, растениям, морям и океанам.

– А если я что и обожествляю, так именно все это, природу вокруг себя, – прошептала я едва слышно, обращаясь к Будде. В конце концов, он ведь тоже сделан из земли, вытесан из минерала, пролежавшего в земле не одну тысячу лет. Наверняка ему понятен ход моих рассуждений.

Однако коль скоро я в храме, то надо сказать словечко и Па Солту. Ведь все церкви и храмы, по моему представлению, похожи на такие телефонные коммутаторы или современные интернет-кафе: обеспечивают нам линию доступа к небесам…

– Привет, папа. Мне так жаль, что ты ушел от нас. Горюю по тебе гораздо сильнее, чем предполагала. А еще очень жалею, что не прислушивалась в свое время ко всем твоим мудрым советам и наставлениям. А надо было бы, да еще как! И вот, в итоге, чем я кончила? Надеюсь, тебе там, где ты сейчас есть, хорошо, – добавила я поспешно. – Но все равно мне грустно от того, что тебя нет рядом.

Я поднялась с коврика, почувствовав комок в горле. Слезы снова на подходе. Чтобы – не дай бог! – не расплакаться, заторопилась к выходу. Вышла на улицу и оглянулась назад.

– Помоги мне, папа, пожалуйста, – прошептала я, обращаясь к отцу.

Потом купила бутылку воды у уличного лоточника и направилась к реке Чао Прайя. Долго стояла у кромки воды, наблюдая за оживленным движением всевозможных плавучих средств по реке. Буксиры, моторные лодки, широкие баржи с натянутыми сверху тентами из черного брезента – все заняты своей привычной ежедневной работой. А что, если и мне сейчас воспользоваться каким-нибудь пассажирским паромом и отправиться на речную прогулку? Дешево, а главное – все лучше, чем торчать в своем убогом гостиничном номере неподалеку от аэропорта.

Когда наше судно двинулось вниз по реке, я принялась разглядывать высоченные небоскребы сплошь из стекла, между ними уютно примостились позолоченные храмы. Смотрится красиво, я бы даже сказала, элегантно. Извлекла из сумки свою старенькую, проверенную временем фотокамеру «Никон». Папа подарил этот фотоаппарат на мое шестнадцатилетие. Вручая подарок, сказал: «Теперь ты, дорогая, сможешь запечатлевать на фотопленку все, что будет вдохновлять тебя». Щелкнула, сделав пару кадров. Стар всегда приставала ко мне, требуя, чтобы я перешла на более современные цифровые технологии в области фотографии. Но я и цифровые технологии – две вещи несовместные. Нет уж! Лучше я буду фотографировать старым дедовским способом.