В нашу вторую ночь я лежала в объятиях Тео, смотрела на звездное небо и рассказывала ему о своих сестрах и о Па Солте. История нашей семьи ошеломила Тео не меньше, чем других, кому доводилось ее услышать. Он внимал мне с неослабным вниманием, слушая как зачарованный рассказ о моем необыкновенном и волшебном детстве.

– Итак, давай еще раз уточним все детали. Имя Па Солт отцу придумала твоя старшая сестра. А твой отец удочерил шесть девочек, включая тебя, когда вы еще были младенцами, так? Привез вас к себе домой из самых разных мест, путешествуя по миру. Наподобие того, как туристы привозят из своих поездок всякие сувенирные магнитики.

– В общем, да, так все и есть. За исключением того, что мне хочется думать, что я представляю для отца все же бо́льшую ценность, чем какой-то там магнитик.

– Поживем, увидим, – ответил Тео, нежно покусывая меня за ухо. – Отец сам вас растил?

– Нет. У нас была Марина, которую мы привыкли звать просто Ма. Папа нанял ее в качестве няни и гувернантки еще тогда, когда удочерил Майю, мою старшую сестру. Марина фактически заменила всем нам мать. Мы ее просто обожаем. Она родом из Франции, и это объясняет, почему мы свободно говорим по-французски. Ну к тому же французский, как ты знаешь, является одним из государственных языков Швейцарии. У папы была идея фикс: чтобы все его дочери свободно разговаривали на двух языках. А потому сам он общался с нами исключительно на английском.

– Что же, надо сказать, в этом он неплохо преуспел. Я бы никогда не догадался, что английский тебе не родной язык, если бы не твой шикарный французский акцент, – признался Тео, привлекая меня к себе и целуя в волосы. – А отец никогда не рассказывал, почему он удочерил именно вас? И почему не одну, а шестерых?

– Я как-то спросила Ма об этом. Но она ответила весьма расплывчато. Сказала, что ему было одиноко в нашем огромном доме. К тому же у него много денег и он с радостью поделился ими. Но если честно, то мы, девочки, никогда не задавались вопросом, как и откуда мы появились. Особенно в детстве. Мы просто были, и все тут. К тому же мы всегда были семьей и воспринимали друг друга как единую семью. Словом, мы – это мы, и все дела.

– Похоже на сказку. Богатый благодетель берет себе на воспитание шестерых сироток. А почему все девочки?

– Мы порой шутили на эту тему. Говорили, что коль скоро отец начал давать нам имена звезд из созвездия Плеяд, то мальчик никак бы не вписался в эту его концепцию и нарушил бы всю последовательность. – Я издала короткий смешок. – Но, по правде говоря, никто из нас толком не знает ответ на этот вопрос.

– Созвездие Плеяд? Семь сестер? Следовательно, если ты вторая по старшинству, то твое настоящее имя Альциона? Звучит внушительно. Не то что какая-то там Ал, – шутливо добавил он.

– Да, меня на самом деле зовут Альциона. Но никто и никогда не называл меня так. Разве что Ма, и то когда она была недовольна моим поведением. – Я состроила веселую рожицу. – Так что не смей называть меня Альционой! Понятно?

– А мне это имя нравится, моя ты безмятежная маленькая птичка. И мне кажется, имя Альциона очень подходит тебе. Но тогда скажи, почему вас только шестеро? Ведь, согласно мифологии, сестер должно быть семь.

– Понятия не имею. Да, если бы папа привез в Атлантис седьмую девочку, то ее бы нарекли Меропой. Но она так и не появилась у нас в доме.

– Печально.

– Да. Хотя, с другой стороны, если вспомнить, каким кошмаром обернулось появление у нас Электры, самой младшей из сестер, то не скажу, что мы, старшие девочки, так уж горели желанием заполучить в дом еще одну вечную плаксу.