Такие вот "Феррари" любят расчеловечивать людей, относясь ко всем как к картонным куклам. А мне хочется максимально очеловечить сейчас то, что произошло.

- Хорошая попытка воззвать к совести.

- Не получилось?

- Нет.

- Почему?

- Не люблю манипуляций. Да и к тому же, совершенное преступление по отношению к вам не освобождает от ответственности вас за преступление, совершенное в ответ.

- Да. Мир несправедлив! - развожу руками.

- Пойдёмте...

- Куда?

Играя ножничками, машинально перехватываю их как кастет.

- Вы так не делайте, - внезапно ловит мою руку, снимая ножнички.

- Ай! - одергиваю чуть заломленные пальцы.

- При ударе опоры для фаланг нет, сломает пальцы и всего лишь.

- Вы с ума сошли? Я не собиралась вас бить ножницами. Достаточно и моего номера телефона на капоте. За кого вы меня принимаете?

- Кто знает, чего ещё ожидать от женщины в вечернем платье и армейских берцах?

Ну они не скользят!

- Зоя Васильевна Савельева, руководитель волонтёрского Центра "Воины Света", - представляют я, кивая на табличку у нашего крыльца и протягивая ему пальцы для рукопожатия.

В конце концов, не он лично натворил херню, припарковавшись здесь.

И даже изображаю что-то типа реверанса.

Улыбнувшись краешком губ, ловит мои пальцы.

- Стас... - лаконично представляется он.

- В общем, искать меня долго не придется. И если Вы взяли ножницы в залог, прошу вернуть. Это мои любимые, - машу пальцами, требуя их обратно. - Но ущерба не покроют.

Отдает.

- Значит, Зоя Васильевна...

Прищуривается, разглядывая моё лицо.

А я разглядываю его в ответ.

Красивый мужик, чего уж.

Синеглазый брюнет, чуть старше, может, меня. С наглецой во взгляде. Явно не обделён интеллектом.

Ну и выдержка такая, что автоматически записываю его в высший разряд самцов.

Не люблю истериков, которые начинают визжать от каждого "болевого" в их сторону.

А болевой от меня вышел приличный. Сейчас, остыв, я пытаюсь подсчитать масштаб ущерба.

Ну... На хорошую сумму я тут накорябала. Но так как официального дохода у меня нет, насчитают ему по суду три копейки в месяц лет на тридцать. Бесперспективняк, короче.

- Пойдёмте, - кивает на ресторан на другой стороне улицы. - Я как раз заказал ужин. Полагаю, нам есть что обсудить.

- Мы все можем обсудить по телефону.

- Не отказывайте мне, Зоя. Может, я очаруюсь и прощу вам сумму ущерба.

Подставляет мне локоть.

- А... пойдёмте! Хотя бы поем за Ваш счёт, если уж придется раскошелиться за акт вселенского возмездия.

Тихо смеётся.

- Зачем же Вы так подставились?

- Больное чувство справедливости. Иногда не могу сдержаться. Да и ваша мадам попросила где-нибудь здесь оставить номер, - пародирую ее надменное выражение лица. - Я не удержалась...

- Акт не достиг адресата. И рикошетом ударил по невиновному.

Открывает мне дверь.

Его столик у окна. Я беззастенчиво и с аппетитом уплетаю всё, что он заказал.

А стол у него "человеческий", без всяких понтов типа устриц, улиток и фуа-гра. Мясо-гриль, хрустящие баклажаны, острые перцы с какой-то сладкой заливкой... И молодое вино, десертное и вкусное. А не вот эти все понты с дорогущим сухим, от которого лицо перекашивает, но выплюнуть неприлично.

Он пользуется ножом, но ни как интеллигентный задрот, а как человек, который умеет им резать не только еду.

У него красивые узловатые кисти. В них бы гармоничнее лег охотничий нож.

Он тоже смотрит на мои руки.

Я, в ответ на его мужское прекрасное, похвастаться женским и изящным не могу. Маникюр у меня лаконичный до невозможности. Коротко плюс прозрачное покрытие. Единственное достоинство - длинные гибкие пальцы.