Странно, но он меня раздражал. Даже больше, чем сломавший мою жизнь и фактически месяц с лишним насиловавший меня незнакомец Брук. Даже больше, чем ледяная Марана, считавшая нормальным, что другая женщина должна была заменить её в супружеской постели… Регент же по большому счёту тоже был жертвой и лично мне ничего плохого не сделал. Пока не сделал.

- А где мы находимся?

- Охотничья сторожка, летом здесь живёт лесничий с матерью. Королевский охотничий дом, к сожалению, не был готов к нашему визиту, а вам было нужно… тепло.

Нелепо двусмысленная фраза.

- Спасибо.

Не знаю, за что благодарю, но, вероятно, поблагодарить стоит. Наверное, за то, что дождался моего возвращения, что не бросил в лесу – я была готова к любому варианту. Что не понял, кто я. Что лично сидел и ждал моего пробуждения. Но при этом не приближался, волнения не выказывал, обращался предельно отстранённо.

Нужно мне его волнение! Наоборот, стоит порадоваться, что я получила передышку, и наше знакомство прошло так гладко. На последствия ранения можно списать многие странности поведения. Возможно, это всё же затея Брука, хотя если так... он всё же сильно рисковал.

Пёс поднялся и подошёл ближе, принюхиваясь. Раньше мне не доводилось видеть такую породу: висячие уши, бородка, необычный цвет густой жёсткой шерсти, словно соль смешали с чёрным перцем. Марану Канцлер по её словам недолюбливал, а как отреагирует на чужачку? Собаку не обманешь…

Рычать пёс не стал, Ривейн не обращал на него внимания, и я обращать не стала.

- А где все остальные? Слуги, гости...

- Гости разъехались. Слуги дожидаются снаружи. Вам нужна их помощь?

- Нет, вовсе нет.

Снова молчание.

- Вам нет необходимости дожидаться экипажа, – предложила я, потому что его присутствие становилось всё более и более тягостным, словно в домике заканчивался воздух. – Я сама…

Всхрапнув особенно громко, старушка проснулась, открыла маленькие острые глазки, заохала и засуетилась вокруг.

- Сьера Фарес, подождите снаружи, – отрывисто бросил регент. Подошёл ко мне.

Несколько минут мы молча смотрели друг на друга.

А потом он сорвался.

- Сама?! Ну, уж нет, Слут вас раздери, если вы ещё куда-нибудь поедете «сама»! Как вы могли быть так… так неосторожны! Я говорил вам не отлучаться, я говорил вам держаться вблизи остальных, если рядом со мной вам находиться противно! Я предупреждал, что ещё одна выходка в таком духе… В итоге погибли люди! И вы могли погибнуть! Вы!

Люди? Ах, да… слуги. Тот, кого сбросила лошадь, а ещё, возможно, тот, на кого напал кабан. И третий… Тук мог позаботиться о свидетелях. Я невольно вжалась в подушки, плечо заныло.

- Вы постоянно всё портите, срываете все мои планы! – рычал регент мне в лицо, наклоняясь всё ближе, так, что я могла детально разглядеть его злые тёмно-зелёные глаза, и узкий глубокий шрам, и нервно раздувающиеся ноздри. – С самого начала, когда вы лгали мне постоянно, умалчивали и отпирались до последнего: о своём происхождении, о своих взглядах, даже о том, что вы любите есть на завтрак! Из-за вашего упрямства и эгоизма сорвался первый этап переговоров по Варданам, из-за вас сейчас под угрозой второй, потому что правители Пимара и Дармарк вправе отозвать посольства при прямой угрозе жизни, а как ещё это называется, если я не могу обеспечить безопасность собственной жене? Из-за вас…

Он осёкся, мерцающие глаза потускнели, словно источник сияющего света внутри него захлопнулся, и наступила темнота. Далее он говорил уже обычным невыразительно-холодным голосом:

- Если вам настолько невыносимо моё общество, я подожду вас за дверью. Надеюсь, вам не придёт в голову вылезать в окно или ещё что-нибудь в этом духе, – он вышел так резко и хлопнул дверью – собака едва успела проскочить. Вдобавок к плечу заболела голова.