Когда мы с Никитой подходим к палате, из нее выходят расстроенные Адам и Амир – родные сыновья женщины. Никита обнимается с братьями, я обмениваюсь с ними рукопожатиями, мысленно отмечая, что прошли всего сутки с нашего знакомства, а мы уже видимся при совершенно иных обстоятельствах. Вчера это был бар, сегодня – больница. Жизнь – ироничная штука... Я сама вспоминала об этом только утром, когда завтракала с Захаром и рассказывала ему, как погибла моя мама...

– А где Альберт?! – спрашивает Никита.

– Не брал трубку, – говорит про своего брата-близнеца Адам. – Скорей всего, пил с прошлого вечера, не просыхая, и потом уснул.

– Надеюсь, с ним все нормально, – Никита закатывает глаза.

– Только маме не говори, – просит Амир.

– Конечно, – обещает Никита и отправляется к мачехе.

Мы с Адамом и Амиром остаемся в больничном коридоре втроем. Братья переглядываются между собой, а потом Адам спрашивает:

– Ну что, вы с Никитосом уже это... переспали?!

9. 9 глава

От его неожиданного вопроса у меня аж щеки вспыхивают румянцем – и нет, не от стыда, а от праведного негодования: кто он такой, этот мальчишка, чтобы вот так бессовестно и откровенно спрашивать у меня, спала ли я с его братом?! Разве это не наше с Никитой личное дело?! Мы не в баре, в конце концов, пьяные и веселые, там подобный провокационный вопрос был бы еще более или менее допустим, но точно не сейчас, не здесь, в больнице...

Вот ведь хам!

Но я была бы не я – если бы смутилась и ответила невпопад этому наглому мальчишке, позволив ему взять верх надо мной. Так что я лишь самоуверенно ухмыляюсь, медленно прохожу вокруг Адама, а потом припадаю губами к самому его уху и интересуюсь соблазнительным шепотом:

– А ты зачем спрашиваешь?! Хочешь узнать, понравилось ли ему?! Или хочешь встать в очередь и стать следующим?!

– Да я... просто... – от такого дерзкого ответа Адам теряется, а я смеюсь:

– Просто ничего не бывает. Но я хотела бы, чтобы ты уяснил одну важную вещь, мой друг. Если я позволила угостить себя тогда в баре – это не значит, что у тебя есть право задавать мне подобные вопросы, ясно?!

– Ясно, ясно... – кивает растерянный мальчишка, а я обращаюсь к Амиру:

– Ну а ты что, тоже хочешь знать, с кем из твоих братьев я уже переспала?

– Никак нет, – откликается Амир и откровенно ржет над старшим братом: – Это Адам у нас с детства привык делить все с братом-близнецом, вот и к остальным в личную жизнь лезет...

Я цокаю языком:

– Ну что же, я думаю, урок усвоен, – и снова поворачиваюсь к Амиру: – Принесешь мне кофе из автомата?

– Конечно, – улыбается молодой человек. – Пожелания будут? Американо или капучино?

– Капучино, – киваю я ему.

Амир уходит к кофейному автомату, а Адам решает извиниться передо мной за свой неуместный вопрос:

– Прости, пожалуйста, не сердись на меня. Я спросил ради шутки, прикола... Хотел немного отвлечься от плохих мыслей. Все же это наша с Амиром мама в больницу попала... Возможно, я повел себя глупо, грубо и нетактично, но... разве ты бы могла гарантировать свою адекватность, если бы твоя мама проснулась от сильных болей и пришлось вызывать скорую?!

– Моя мама погибла, – отвечаю я ледяным тоном, потому что одновременно злюсь и понимаю его, а еще – как будто бы против своей воли обнажаю личное... второй раз за последние сутки. – Мне было десять.

– Ого! – восклицает Адам. – Прости, пожалуйста, я не знал.

– Все нормально, – говорю я и поднимаюсь с места, понимая, что пришло время уходить: больше я просто эмоционально не вывезу. – Пожалуйста, передай Амиру, что кофе больше не нужен. А Никите – что я уехала, и ему придется все же взять такси на обратную дорогу, – с этими словами я разворачиваюсь и иду в сторону выхода, но на ближайшем повороте, как назло, врезаюсь в Амира, который как раз возвращается с чертовыми пластиковыми стаканчиками капучино.