— Раила, для нас всё готово? — вопросила Розанна у невысокой полноватой женщины, похожей то ли на цыганку, то ли на ведьму, которая сплошь была увешана бусами и прочими побрякушками.

— Давно готово, сия Роза, — почтенно склонила голову «цыганка» и указала на неприметную тёмную дверцу в углу, куда и пригласила гостей, предварительно повесив на входе в магазинчик табличку «Закрыто». — Выбирай, дитя! — провозгласила она, когда все они оказались в небольшом помещении, где на стенах висели куда более причудливые вещицы, нежели в самом магазине, а на старом и местами растрескавшемся деревянном столе стояло с три десятка разноцветных свечей, на которые и указала радушная хозяйка.

— Но зачем? — удивилась Снежа и вопросительно взглянула на мачеху. — Я аромасвечами не очень увлекаюсь.

— Так надо, моя милая, — улыбнулась та. — Сегодня особая ночь, а завтра особый день. Ты станешь совсем взрослой, и мы должны встретить этот праздник как подобает. Отгоним злые силы, которые подстерегают человека именно в день рождения, когда он наиболее уязвим. Люди такие хрупкие создания… — она вздохнула, и этот вздох был полон вселенской скорби. — Поэтому выбери ту свечу, от аромата которой сердце забьётся быстрее. Закрой глаза, бери каждую и вдыхай их запах. Мне очень интересно, на какую же из них падёт твой выбор.

Снежка смежила веки, стала на ощупь брать свечи и подносить их к лицу, вдыхая аромат каждой. Пряный, терпкий, тошнотворно сладкий… тут было множество вариаций, но ни один запах не оказал того эффекта, о котором говорила Роза. Девушка уже сбилась, какую же по счёту взяла свечу, когда сердце вдруг пустилось вскачь, а голова закружилась, из-за чего Снежана пошатнулась.

— Как я и думала, «осторожность», — послышался голос «матушки». — Ты хорошо постаралась, Раила, вот, возьми за труды, — раздался шорох купюр.

Снежа распахнула глаза и посмотрела на чёрную витую свечу, которую держала в руке. Но почему? Почему среди всех именно чёрная? Разве мало цветных?!

— Роза, я думала, что чёрные — это смерть или какие-то несчастья, а осторожность — это жёлтый, — высказала девушка свои опасения.

— Чёрный — цвет земли и ночи, именно ночью нужно соблюдать особую осторожность, поэтому всё правильно, — успокоила Розанна. — Передай мне свечу, сегодня в полночь мы её зажжём, чтобы твой день рождения прошёл именно так, как должен…

Остальные покупки слились в один сплошной хоровод коробок, пакетов и пакетиков, сопровождаемый пиканьем терминала. Снежана скрипнула зубами. Да, отцовские денежки мачеха тратит без стеснения. Но ничего, этому беспределу осталось длиться меньше суток. И тогда Снежа сможет покупать себе то, что хочет сама, а не то, что достаётся со «щедрого» плеча Розанны, а Роза пускай пересмотрит свои расходы, потому что отец хоть и выделил ей щедрое содержание, но с её запросами вписаться в него будет не так просто.

Когда они, нагруженные пакетами, вернулись в особняк, руками Ирисы дом уже блестел и половина новогодних блюд была готова. Разобрав продукты, кухарка принялась за вторую половину кушаний, выгнав Снежку из кухни, хотя та тоже хотела поучаствовать в приготовлении праздничной трапезы. Вот вечно так происходит! Ириса монополизировала весь быт, Снежа уже и забыла, когда последний раз делала оливье своими руками или ела то, что готовила сама.

Последний раз был как раз перед тем, как в их с папой жизни появилась Роза, которая привела с собой личную горничную-кухарку. А ведь даже в свои двенадцать Снежана активно помогала Галине Петровне, которая в то время хлопотала у них с папой по дому, и шустро крошила с ней на пару салатики, резала продукты для винегрета или оливье под Новый год. Но с приходом Розанны Галине Петровне отказали от места, и эта добрая женщина, которая была не только кухаркой, но и кем-то вроде няни для Снежи, покинула особняк.