Она не может удержаться, и ее глаза заинтересованно вспыхивают.

— Жила-была девушка Марина. Родилась она в обычной семье, с достатком ниже среднего. Папа ее всю жизнь трудился токарем или фрезеровщиком, а может маляром-штукатуром, тут уж точно сказать не могу. Мама работала в школе, скорей всего дослужилась до завуча. В этой самой школе Марина и училась. Училась очень хорошо, исключительно на одни пятерки. Это видно по тому, как аккуратно она ведет свой блокнот и заполняет карты меню.

Официантка-«хвостик» тут же прячет маленькую книжечку в карман фартука, прикусывает губу, но отчего-то продолжает меня слушать.

— Благодаря своему старанию и прилежанию, балл на ЕГЭ она получила просто отличный. И, о чудо, Марина смогла поступить в престижный ВУЗ, да ещё и на бюджетное место. Семья очень гордилась Мариной, но денег все равно не хватало. Приходилось подрабатывать официанткой в кафе. А что же сейчас? Когда нет клиентов, Марина читает умные книжки.

Я перегибаюсь через барную стойку и замечая гору учебников, припрятанных в дальней полке. Гордо вскинув подбородок, «моя» официанточка попой загораживает «улики».

— В университете Маринина успеваемость оказалась ничуть не хуже школьной. Преподаватели ее любят. Она у них на хорошем счету. Некоторые уже уговаривают остаться на кафедре. Там же учатся богатые детишки. И пока Марина корпит над учебниками, помогая маме и папе платить за двушку на окраине, они катаются на спорткарах и посещают салоны красоты.

— Интересная версия, — усмехается сероглазая, — только папа у Марины водитель автобуса, а мама завучем никогда не была.

Приподнимаю брови, встречаясь с ней взглядами.

— Благодаря лени и безалаберности богатеньких ублюдков, Марина имеет дополнительный доход. Делает им курсовые, не бесплатно, конечно же.

Официантка Марина заразительно смеется.

— Вам яду прямо в чай добавить или можно в обертку завернуть, в качестве конфетки?

Прищуриваюсь, заглядывая в серые глаза. Она смеется еще громче, наклонив голову к плечу.

— Что может быть общего у мажорки Людочки Потапенко и простой девочки, вроде Марины? Ну не подруги же Вы, в самом деле, Мариночка?

Качает головой, осуждая меня.

— А может мы сводные сестры или я ее мачеха? Сплю с ее папашей, пока первая жена посещает вечеринки кому за… — неожиданно выдает Марина.

Ухмыляюсь. А она забавная, жаль, бесполезна для меня.

— У Вас нет доказательств, — опирается на барную стойку и переходит на шепот, — горе-соблазнитель.

— Между прочим, я не горе, — я приподнимаюсь и тянусь к ней.

Смотрю на розовые губы, а она не шевелится. Расстояние между нами совсем крохотное. Марина не боится и не дергается. Надо отдать ей должное, умеет держать удар. А я ведь старше. Взрослый мужчина, а она студентка.

— И о какой цифре идет речь?

Мои победы, вот что ее интересует. Отдаляюсь и откидываюсь на стул.

— Полсотни, — подмигиваю и тоже шепчу, оглядываясь, будто нас кто-то может подслушать.

— Уууу! Да Вы — Казанова.

— Казанова — дилетант, Мариночка.

— В любом случае у Вас нет доказательств всей той белиберды, что Вы себе напридумывали, — поправляет она резинку на хвостике. — А мне надо работать.

Она вытаскивает из кармана блокнот и ручку, улыбается новому клиенту, приступает к обслуживанию, а я кричу ей вслед:

— Я видел Вас вместе после пар. И я профессиональный журналист. Ловко ты в баре конспирировалась, будто вы с ней не знакомы. Я за сутки достану кучу фотографий, где ты торгуешь знаниями. В твоем деканате вряд ли понравится эта информация. Знаешь, что с тобой будет? В лучшем случае выгонят из Универа.