Сражение за Арденнский выступ: залегшие американские солдаты.

Стивен Э. Эмброуз: Гитлер сделал ставку на детей, которые должны были поднять боевой дух немецких войск. Немецкие солдаты в декабре 1944 года были людьми, родившимися 1925–1928 годах. Нацисты сознательно воспитывали эту молодежь для решающих боев, и фюрер рассчитывал на их фанатичную храбрость[189].

Алекс Кершо: Разрозненные американские части, в том числе и Двенадцатый пехотный полк Сэлинджера, неожиданно были атакованы превосходящими силами противника, и сражались с немцами, которым подчас было всего 15 лет, а иногда – за 60. Гитлер бросил в бой все. Немцы в больших количествах перебрасывали оружие и боеприпасы с Восточного фронта в Арденны, ибо это был последний шанс Гитлера овладеть ситуацией и завершить войну на Западе на выгодных ему условиях. Сэлинджер и растянутые по 36-километровому фронту пережившие бои за лес Хюртген остатки Двенадцатого полка были изолированы. В сочетании с ожесточенностью немецких атак потеря контактов с соседями порождала страх перед окружением. Если бы дела пошли скверно и Двенадцатый полк был совершенно разбит, в войне мог произойти перелом, и все успехи вторжения во Францию пропали бы втуне. Снова возникли призраки леса Хюртген. Окружение противником целой дивизии? В первые часы сражения такая перспектива не была за пределами возможного.

Дебора Дэш Мур: В снегу, тумане, на жутком морозе части вроде Двенадцатого полка, в котором служил Сэлинджер, были внезапно отрезаны друг от друга прорвавшимися через их боевые порядки немцами.

Полковник Герден Ф. Джонсон: Немцы проникли в боевые порядки Двенадцатого пехотного полка на глубину в 4 километра и отсекли роты друг от друга[190].

Алекс Кершо: Американским солдатам оставалось или держаться, или удирать. Многие мелкие части сражались до последнего бойца. В течение целого месяца Четвертая дивизия Сэлинджера вела одно из самых ожесточенных и кровопролитных сражений Второй мировой.

Пришедшие в Арденны рекордные холода создавали накапливающиеся проблемы. Двигатели грузовиков приходилось прогревать каждые полчаса. В противном случае в них замерзало масло. Чтобы отогреть оружие, американские солдаты мочились на него.

Дебора Дэш Мур: Один солдат описал свой обычный порядок дня. У него были три пары носков. Одну пару он надевал на ноги, другую пару засовывал в каску, а третью держал в кармане, чтобы потом согреть этими носками голову. Он ежедневно менял эти пары, поскольку очень боялся обморожения. Обморожения, наряду с траншейной стопой, были огромной проблемой.

Маргарет Сэлинджер: Отец говорил, что, как бы там ни было, он всегда будет благодарен матери, которая вязала носки и присылала их почтой, каждую неделю на протяжении всей войны. По его словам, это спасло ему жизнь в окопах, среди известных ему солдат у него единственного были сухие ноги[191].

В жуткий мороз американские солдаты получают горячую еду.

Эдвард Дж. Миллер: Молишься о том, чтобы не стать еще одним безымянным трупом. Уровень потерь был кошмарным. В конце 1944 года у американской армии почти не осталось пополнения для пехоты.

Рядовой Боб Конрой: Солдат по имени Гордон получил ранение: выпущенная из пулемета пуля пробила ему левую ляжку и вышла через правый бок. Он сказал мне, что ему зацепило и желудок. Мы сидели в одиночных окопах и оба понимали, что ранение смертельное. Морфина у нас не было. Ослабить боль мы не могли, и я попытался «вырубить» его, привести его в бессознательное состояние. Я снял с него каску, поднял его за подбородок и просто треснул его изо всех сил, поскольку он хотел «отключиться». Это не дало результата. Тогда я ударил его по голове каской, но и это не дало результата. Ничто не давало результата. Он медленно замерзал. Изошел кровью