Я от смеха прыскаю, а вот Корнеев и ухом не повел, кивнул и руку мужчине пожал. И не выдернул, когда дядь Валера ее с силой сжал. Я видела, что сжимал. У него хватка знаете какая, орлы из части здороваться с ним боятся. Переживают, что косточки сломает. А мажорик вон ничего, пожал и на место сел, будто его сейчас на прочность и не проверяли.

- Как я понял, с Натальей моей не друзья вы.

Вот что значит умный человек.

Сразу понял, что меня с этим парнем вообще ничего связывать не может. Совершенно ничего, кроме кислорода, которым мы вместе дышим.

Пфф. А я-то переживала, что сейчас шоу «стыд и позор» начнется.

Выдыхай, Тусенция, выдыхай.

- А вы это как поняли?

Чуть соком не подавилась. Этот говорун мне салфетку протягивает, а сам цыкает, мол, аккуратнее надо быть.

Аккуратнее?

В первую очередь надо рот на амбарном замке держать. А во вторую не задавать посторонним людям глупых вопросов, особенно когда не надо.

- Я эту принцессу с детства знаю. Уж поверь, могу отличить, когда она людям рада, а когда готова их на полигон вывезти и под мишень поставить.

- И меня она хочет…

- Она ничего не хочет, – влезаю я. Сколько можно обо мне в третьем лице разговаривать? – Дядь Валер, Корнеев - парень моей соседки.

Глаза обоих мужчин на лоб лезут, а брови отрываются от своего насиженного места и взлетают вверх.

- У-у-у, – тянет дядь Валера и заметно расслабляется. - Сочувствую тебе. Кнопкин батя рассказывал, какая у нее соседка.

Давай, Корнеев. Не подведи. Не смей меня сдавать. Не вздумай врушкой выставить, хоть я в данный момент ею и являюсь.

- Спасибо за сочувствие, но, а кому сейчас легко?

Он немного ко мне наклоняется, пока папин друг кусок мяса режет.

- А тебя в детстве не пугали, что из-за вранья язык отсыхает?

Пугали. Еще как пугали. Но объясняли, что ложь бывает во благо. И вот чую, что это как раз подходящий случай подпортить себе статистику добрых дел.

Кручу головой, пытаясь невинную улыбку на лице изобразить, чтобы никто и не понял, какой адреналин во мне сейчас бушует.

- Корнеев, не вздумай что-то сказать. Ты уйдешь, а мне потом разгребать всё придется. Поверь, если мой папа узнает, что его доченьку типы всякие достают, то под твоими окнами будет стоять вся военная часть с автоматами. Оно тебе надо?

- А я рисковый парень, детка.

- Я тебя очень прошу…

Вот блин.

- Проси. Я слушаю.

- Вы чего там шушукаетесь? – на этот раз дядь Валера вклинивается в разговор. Видать, надоело ему одному с мясом скучать.

Домой хочу.

И плевать, что там странная Звягина.

Я просто хочу наконец-то свалить из этой психушки для богатых и чертова Корнеева больше не видеть и не слышать.

- Наталья подсказывает, что «моей девушке» на день дурака подарить. Она ведь ее лучше знает, – ловко выкручивается сосед по столу. И это он мне еще говорил про отсохший за вранье язык.

Эх, Корнеев.

Оба немыми станем.

Радует, что на божьем суде не одной мне стоять и унижаться.

- Ты ей только спиртное не дари. А то опять под диваном бутылки будут.

Ей-богу. Мужики - те еще сплетники.

- Дядь Валер, нельзя так за спиной говорить. Вики здесь нет.

- Кнопка, да я ж не со зла. Да и парень ее должен сам всё знать. – Мужчина, видно, понял, что лишнего сказал, и слегка покраснел.

Да и мне как-то неловко стало, что я на него вскрикнула немного. Но всё равно считаю, что поступила правильно.

- Не бушуй. Видел я твою соседку под ручку с градусом. То еще зрелище.

Вот за что мне всё это?

- Так, Туська, идти надо. С мастерской написали, что машина готова. А мне тебя еще на такси с сумкой сажать. – Дядь Валера встает и взглядом показывает, что и мне его действие повторить нужно.