- Дожили, матери позвонить уже нельзя. Да это ты меня своими кавалерами с мысли сбила. Сейчас, подожди, вспомню. – Секундная пауза, и я слышу, как мама чем-то по столу стучит. – А. Дядя Валера послезавтра в город едет. Я с ним сумку тебе передам. Сметанки домашней положить? Папа на выходных из деревни привез.

Да кто ж от такого в здравом уме откажется?

Растягиваю губы в улыбке и мысленно расцеловываю маму в обе щеки.

Соскучилась. Недели три назад виделись, но как представлю, что мама сейчас у нас в кухне сидит и со мной по телефону разговаривает, то прям ком в горле.

Краем уха услышала, что входная дверь открылась. Звук кинутой на пол сумки и тяжелые шаги.

Ох.

Зло вернулось.

Вернее, злая Звягина, хотя это иногда одно и то же.

- Мамуль, давай я тебе чуть позже перезвоню. Тут э-э-э… дела.

- Подожди. Забыла совсем. Там бабушка волнуется, что ты ей в «Одноклассниках» не отвечаешь. Дочь, напиши. Знаешь же, что у нее давление скачет.

- Да-да, напишу, - уже на автомате говорю и слышу, что мама сбросила.

Вдох-выдох.

Крепись, Туся. Помни, ты всегда можешь съехать и не слушать чужих истерик. Тетя Таня, которая мамина двоюродная сестра, постелит тебе между лежаками своих кошечек.

- О, ты уже дома. А чего так рано? – Вика падает на диван и… улыбается. Улыбается? Надо срочно проветрить квартиру. – Отпустили пораньше?

Твердым шагом прохожусь по комнате и открываю окно.

Да что происходит?

Я помню, как-то Звягиной сказали, что Корнеев в клуб собирается, который на другом конце города. Виктория моментально скинула с себя банный халат, отмыла глиняную маску с лица, волосы в косу завязала, нанесла четыре слоя тонального крема и на самых высоких каблуках в два часа ночи потопала искать такси.

Вернулась она часа через полтора, сломанный каблук в руке, тушь по щекам размазана, и с криком, что она не успела, она начала звонить кому-то и орать в трубку, мол, могли бы и раньше предупредить.

Как сами понимаете, следующие несколько дней Вика орала на всех, кого только видела. Досталось даже дворнику, который случайно ей на ноги метлу уронил.

А сейчас она улыбается.

- Ты чего такая веселая?

Вроде не пьяная.

Точно не пьяная.

- Туська, это лучший день в моей жизни.

- В смысле?

- В коромысле, Шведова.

Вика мечтательно закатывает глаза и встает с дивана, направляясь на кухню. Иду за ней, любопытство – все-таки порок, кто бы что ни говорил.

- Знаешь, мне кажется, что я еще больше в него влюбилась.

- В кого?

- В Суханова, блин. Шведова, не тупи, конечно, в Данечку.

Мои брови взлетают вверх, а мозг так и продолжает ничего не соображать.

- Так ты его нашла?

Сажусь за стол и зачем-то начинаю проверять телефон.

- Конечно. А ты мне не верила, что я смогу его добиться.

- Да я не то чтобы не верила…

- Не верила, не верила. Я помню все твои взгляды и подколы. А у меня раз, и всё начинает получаться.

Непонимающе уставилась на ее лицо. Вроде не врет. Глаза не бегают.

Вика засмеялась и в своей манере начала стягивать с себя платье. Прямо на кухне.

- Да что у тебя получилось?

А главное, как?

Вика убежала. Корнеев остался со мной. Но потом он ушел. И…

- Хотя бы то, что мы наконец-таки смогли вдвоем побыть. Поговорить.

- Поговорили?

Да я представляю, как они там разговаривали.

Вот ведь бабник.

Не зря я его посылала. Права мама, что нужно всегда слушать свой внутренний голос. А он меня как раз и убеждал, что надо быть осторожнее. Он меня вроде предостерегал.

- Вот пристала. Поговорили. Правда, недолго, ему потом кто-то позвонил, и он уехал. Но…

- Что?

- Тусь, я теперь его еще больше хочу.