Леня забеспокоился: не случилось ли чего с Аскольдом?

Он бесшумно приблизился к двери гостиной, тихонько приоткрыл ее… и увидел трогательную картину. Лола лежала на животе на белом кожаном диване. Слева от нее в такой же позе расположился Аскольд, справа – Пу И. И даже попугай Перришон был тут как тут: он сидел на спинке дивана и смотрел туда же, куда все остальные, – на раскрытый глянцевый журнал.

Услышав скрип двери и Ленино возмущенное сопение, Лола обернулась и мечтательным голосом проговорила:

– Вот кого я действительно уважаю… Ленечка, ты пришел?

Ее мирный и приветливый тон означал, что Лола не услышала провокационный возглас компаньона. Леня некоторое время раздумывал, не стоит ли его повторить, но потом в нем возобладало любопытство, и он спросил:

– О ком это ты говоришь? Кого это ты действительно уважаешь? Меня, надеюсь?

– Нет, что ты! Я говорю о Ларе Романофф. Удивительная женщина! Она всего добилась своими руками!

– Скорее, ногами, – машинально поправил подругу Маркиз. Он вспомнил знаменитую модель, о которой говорила Лола. Самым выдающимся в ней были стройные ноги фантастической длины.

– Фу, какой ты пошляк! – фыркнула Лола. – Она действительно всего добилась сама! Родилась в рабочем поселке на Волге, закончила швейное училище, а сейчас знаменита на весь мир, ее фотографии не сходят со страниц глянцевых журналов! Недавно прилетела из Женевы, где живет в родовом шале своего третьего мужа…

– Шато, – поправил ее Леня.

– Что?

– Родовой замок называется не шале, а шато. Шале – это просто крестьянский домик в горах.

– Какая разница! – отмахнулась от него Лола. – Ты это говоришь от элементарной зависти!

– Чему я, по-твоему, завидую? – возмутился Леня.

– Тому, что ее муж – маркиз! – нашлась Лола. – Настоящий маркиз, а не самозваный, как ты!

Тут следует отметить, что в данный момент Лоле изменило ее замечательное психологическое чутье. То есть она так увлеклась статьей в журнале, что даже не посмотрела на компаньона и не определила по голосу, что он на взводе. И быть бы грандиозному скандалу, но тут вмешалась судьба.

– Постой! – перебил ее Леня, которого что-то насторожило в Лолиных словах. – Что ты только что сказала?

– Что ее третий муж – настоящий маркиз…

– Нет, до этого!

– Что Лара всего в жизни добилась собственными руками…

– Нет, не это… откуда, ты говоришь, она прилетела?

– Из Женевы, – ответила Лола, почувствовав волнение в Ленином голосе.

– И когда?

– Позавчера. Вот, видишь, корреспондентка журнала «Глянец» сфотографировала ее прямо в аэропорту…

– Покажи-ка! – Леня потянулся к журналу.

– Ты же всегда говорил, что не интересуешься глянцем и гламуром! – фыркнула Лола.

– Не мешай! – отмахнулся от нее Маркиз, который внимательно изучал фотографии на развороте журнала.

На них была запечатлена стройная красотка в узких бирюзовых брючках и лимонно-желтой курточке. Ее наряд выглядел настолько просто, что можно было не сомневаться: он создан одним из лучших дизайнеров Италии.

– Что ты на нее пялишься? – ревниво осведомилась Лола. – Что, первый раз увидел?

Леня мог бы ответить на это, что она сама только что с восторгом отзывалась о знаменитой модели. Но ему было не до того. Он разглядывал вовсе не Лару Романофф, а остальных пассажиров, случайно попавших в кадр. Среди них он хотел отыскать таинственного заказчика, своего фальшивого тезку Леонида Рагузинского.

Однако ни на одном снимке Леонида Михайловича не оказалось. Таким образом самую простую и невинную версию, что Рагузинского напугала корреспондентка журнала, которая снимала вовсе не его, а знаменитую модель, можно было отбросить. Но это вовсе не значило, что фотографии в журнале бесполезны. Можно найти корреспондентку и поговорить с ней – возможно, она заметила того человека, который фотографировал Рагузинского.