Встрепенувшись, я бросилась вперед и приложила ладонь к холодному камню. Секунда - и я разочарованно убрала руку.

– Мертв, – сказала я Лонгвару, который с надеждой заглядывал мне в глаза.

Дракон резко выдохнул, словно из него разом выпустили весь воздух.

Все дело в том, что в центре громадной комнаты с высокими потолками стояла уже знакомая нам чаша на высокой ножке. А вокруг нее, словно оберегая, лежал каменный дракон, явно когда-то бывший живым.

Проскользнув между громадной пастью и кончиком хвоста, я подошла к чаше и заглянула внутрь. На самом дне лежало крохотное, почти мертвое сердце.

Протянув руку, я осторожно погладила бархатный бок пальцем.

– Только не вытаскивай, – предупредил меня Иллиадар, все еще смотревший на дракона. – Вдруг замок рухнет, если мы заберем его?

– Знаю, – отозвалась я. – Как думаешь, это ваш предок?

– Мне кажется, это основатель рода Галахар, – вместо Иллиадара ответил граф. – Так же, как Лонгвар отдавал магию для того, чтобы задержать Хаос, так и этот дракон лежал тут, продлевая своей силой время жизни сердца. Может, поэтому оно до сих пор живо?

В груди все сжалось. На глаза навернулись слезы. Мне стало безумно жаль этого дракона. Он отдал всего себя, чтобы защитить нечто ценное. А в данный момент так и вовсе бесценное. Я не думаю, что он лежал тут живой, скорее, он сразу же погрузил себя в пограничное состояние и окаменел. Но даже так, все это невероятно грустно. Как будто драконы, оставшись одни, всеми силами пытались защитить хоть что-то, хоть каплю магического мира. И надо отдать им должное: пока что им удалось сделать намного больше, чем мы могли бы рассчитывать.

– А надпись? – спросила, шмыгнув носом.

– Мало ли, скорее всего, какой-то трусливый предок испугался и замуровал это место. Вполне возможно, что первый дракон не просвещал своих потомков относительно своей и их природы. А надпись придумали, чтобы напугать. Хотя сами толком и не знали, что тут и зачем, – сделал предположение Тоберон. – Что там с сердцем?

Мы с Иллиадаром переглянулись. Страж тут же положил ладонь на камень, а я обняла Иллиадара, прикрывая глаза. Уже привычно потянувшись к бескрайнему морю, я ощутила его радость от новой встречи. Я засомневалась бы, но другого объяснения у меня не было. Ощущение было стойким и однозначным.

Протянуть канал в этот раз вышло очень легко. Либо от магии к сердцу сделать это было значительно проще, чем к дракону, либо сказывалась практика. Для чистоты эксперимента мне нужно оживить еще одного дракона. Жаль, что этот не дожил и полностью обратился в камень, отдав сердцу всю свою магию.

Когда мы открыли глаза, то я даже не пошатнулась. Сердце подросло, а еще от него во все стороны била магия. Каменная чаша ожила, ее обвили тонкие ветви, покрытые почками.

Убедившись, что всё в порядке, мы отошли назад к двери и остановились.

– Как думаешь, может, оставим светлячки? – спросила я у стража.

– Оставим, – кивнул Иллиадар. – Только цвет им поменяем.

В мягком зеленом свете плавающих под потолком светлячков каменный дракон казался живым. Оживающая чаша время от времени окрашивалась золотисто-красным светом. И все это в совокупности представляло невероятную картину. Казалось, стоит немного прикрыть глаза, и можно увидеть, как спящий зеленоватый дракон охраняет свое самое главное сокровище – бьющееся по сей день каменное сердце.

10. Глава 10

Долго задерживаться в замке графа мы не стали. Удостоверились, что сердце нормально себя чувствует, растет, впитывая магию и выпуская ее вовне, и собрались двигаться дальше.