Стас не пропустил ни одного занятия. Они его захватили полностью. И перебирая на работе наградные листы незнакомых коллег, он мысленно повторял все лекции и задания. Заново прогонял через себя прошлую тему. Старался найти свои ошибки и проанализировать их.

После пары вводных лекций пошла учёба параллельно с практикой. Иногда задания казались просто сумасбродством. Например, найти точку на стене и непрерывно на неё смотреть. Затем попытаться расширить её до такой степени, чтобы проникнуть взглядом дальше вглубь. Увидеть из каких частиц она состоит и, раздвинув их, проникнуть в соседнюю комнату. С некоторых парт звучал смех. Кто-то крутил пальцем у виска и через пару занятий не приходил вовсе.

Стасу казалось, что все сотрудники, сидящие в аудитории, в своём стремлении к познанию кружатся вокруг одной единственной истины и никак не могут её схватить. В своём упорстве, они шли к ней, с каждым шагом, плотнее прижимаясь, друг к другу. Закрывая в своих рядах малейшие щели. Круг постепенно сужался. Все протягивали руки в центр уменьшающегося пространства, но цель непостижимым образом выскальзывала, задевая то одну, то другую ладонь.

И вдруг это случилось. Все вместе они ухватили её, словно устремившуюся в небо жар-птицу. Зажали прямо в центре, не давая ей пошевелиться. Это был прорыв. Больше из группы никто не ушёл. Стас понял это с ощущением тепла на своих ладонях.

Задание было простое. Кого-то сажали на стул. Просили вытянуть руки вперёд, ладони вертикально – словно что-то ощупываешь, растопырив пальцы. Завязывали глаза. На расстоянии десяти – двадцати сантиметров от ладоней садился мужчина, потом девушка, а затем кто-то третий. Все с промежутком в несколько минут. Необходимо было почувствовать излучаемое ими тепло и начать их различать.

Пришло подтверждение веры и маленький, подтачивающий червячок сомнений исчез окончательно.

Все оставшиеся в группе удачно сдали экзамены и получили дипломы. Странно было то, что никто не обменивался телефонами, адресами. Все находились в состоянии эйфории, словно приобрели колдовские знания и не хотели встречаться с теми, кто сидел рядом за партой и знал, как эти навыки приобретались. Всем хотелось выглядеть единственными.

Никого из них в дальнейшем Стас не встречал. Каждый уехал в свою вотчину как Гарри Поттер, чтобы нести добро.

Но их знания оказались никому не нужны. Статья о гипнозе в кодексы не вошла.

Все считали, что Катерине около двадцати пяти. На самом деле она уже давно перешагнула тридцатилетний рубеж и не собиралась это обсуждать. В девичестве была худенькой, закомплексованой, с выпуклыми костяшками коленок, плеч и бёдер. Втянутой внутрь тела, кожей вокруг них. Больше того, её смущало то обстоятельство, что в какой-то заумной книжке она вычитала, будто бы именно по округлости этих женских местечек определяется предрасположенность к материнству, о которой мечтали все её подружки и она в том числе.

Пришедшая мода на брюки стала её очередным спасением. Выйдя замуж и родив дочку, она заметила, что кожа у неё стала постепенно расправляться и натягиваться. Фигура – округляться как забытая в воде, приготовленная к пиву вобла. Особенно резко это было заметно в первые годы замужества. Можно было предположить, что Катерина округляется, приобретая формы очаровательной, высокой статной женской фигуры, благодаря поступающей в её организм исцеляющей долгожданной спермы.

С небольшой, но крепкой грудью, округлившимися бёдрами, и длинными стройными ногами она стала походить на Венеру Милосскую, только с руками и огромной гривой чёрных как смола волос. С тех пор Катерина почти не изменилась. Казалось, что после расцвета её облил консервирующий дождь и теперь она не скоро сможет состариться. Думая об этом, приходила к мысли, что прошедшая жизнь была слишком коротка, чтобы года успели исполосовать её лицо морщинами и нашпиговать тело рульками.