– Ну, даже вполовину не такие красивые, как ты, – ответила Люси, любуясь плиссированным платьем «Тиби» лавандового оттенка, которое Изабель дополнила золотыми браслетами и массивным поясом-цепочкой из золота и бриллиантов.

– Ой! Спасибо. Дольфи, я ведь предупреждала тебя, что Люси – самая милая девушка из всех моих знакомых? Я называла ее маленьким ангелочком. Она никогда ни о ком слова худого не сказала. В отличие от меня! – Изабель хихикнула.

Дольфи (Международная школа в Риме / школа Ле Розе / Браун) повернулся к Люси и произнес с акцентом, в котором, казалось, слились воедино произношение выпускника британского пансиона и тембр итальянского Казановы:

– Буквально на днях я говорил Изабель, что мы слишком давно не виделись. Эта учеба – такой отстой. Тебе стоит просто бросить колледж и рвануть с нами на Фиджи.

– Отличная идея! – воскликнула Люси.

– Не уверена, что твоя мама согласится, – перебила ее Шарлотта.

Дольфи наклонился к ее руке и галантно поцеловал.

– А вы, должно быть, телохранительница?

– Ну, я предпочитаю думать о себе как о голосе разума, – протянула Шарлотта, полностью обезоруженная Дольфи.

Она изучала крепкого молодого итальянского аристократа с волосами до плеч и идеальной щетиной в стиле Нейта Арчибальда[18], стоявшего рядом со сногсшибательной невестой. Изабель, с ее точеной фигурой, угольно-черными волосами, собранными в высокий хвост, и невероятно длинными густыми ресницами, выглядела как участница «Танцев со звездами» – шоу, которое Шарлотта тайком посматривала. Да что лукавить, оба так выглядели – и жених, и невеста!

Они немного поболтали, и тут Изабель внезапно закатила глаза:

– О боже, сюда прется друг моей матери Мордехай! Поверьте, я делаю вам одолжение: спасайтесь, пока можете! Посмотрите на вид с верхней террасы до захода солнца!

Кузины поднялись по лестнице на высокую террасу, и здесь Шарлотту прорвало:

– Почему ты не сказала мне, что Дольфи такой высокий и породистый? Я бы приоделась! Видела его нос? Такой нос пластические хирурги не смогли бы создать за все деньги мира! Этот идеальный патрицианский профиль достается только людям, рожденным в римских семьях, которые не менее пятнадцати поколений пили воду прямо из древних акведуков! Тебе нужно последовать примеру Изабель и привести домой такого молодого человека! Не сейчас, конечно, а лет через десять!

Люси весело рассмеялась. Непривычно было, что двоюродная сестра расточает кому-то комплименты. Они поднялись на самый верх и были очарованы панорамным видом на Салернский залив, простирающийся до горизонта насколько хватало глаз. Женщина лет сорока делала снимки, прислонившись к зеленым металлическим перилам. У нее были густые кудри, как на полотнах прерафаэлитов. Обернувшись, она улыбнулась сестрам:

– О, супер! Я рада, что не только мне забыли отправить напоминание нацепить сегодня диадему.

Люси в ответ тоже улыбнулась, подумав, что дама выглядит очень круто в черном комбинезоне, черных ботильонах и черной джинсовой куртке. Она задавалась вопросом, уж не Рик ли Оуэнс сшил ее наряд.

– Это «лейка»? – спросила она, указывая на серебристо-черный фотоаппарат.

– Еще дедушкин, тридцатых годов, – ответила женщина с резким британским акцентом, который Шарлотта и Люси сразу сочли шикарным.

– Я всегда хотела «лейку». Только-только начала снимать на старый дядин «никон» семидесятых.

– И где ж он?

– Дома остался. Так привыкла щелкать на телефон, что даже не подумала взять фотик с собой, – немного смущенно сказала Люси.

– Да, в этом-то и заключается проблема. Все считают, что раз есть смартфоны, то настоящие фотоаппараты больше не нужны. Капри был бы идеальным местом для твоего «никона». На этом острове просто невозможно сделать плохой снимок. Как и в Индии. С любой точки в любом направлении получается великолепно. – Женщина протянула Люси свою камеру. – Вот, попробуй.