О, боги! Так вот что сейчас перекатывается под его губами, принося такие безумные ощущения! Молотый орех!

Кажется, сейчас я от возбуждения просто сойду с ума…

Дрожащими руками впиваюсь и его волосы, дрожа всем телом хуже, чем при землетрясении. А он, сжав губы сильнее, начинает с новой скоростью раскатывать орешки по моему соску, вызывая все новые вспышки сумасшедшего огня, простреливающего меня насквозь.

- Как же это вкусно, - хрипит он, и, не отрываясь от груди, проводит пальцем по моим истерзанным укусами губам, заставляя их в один момент вспыхнуть сумасшедшим жаром.

И больше от меня ничего не остается, - я вспыхиваю и расплавляюсь, как этот самый шоколад, понимая, что сгораю в сладких судорогах всепоглощающего оргазма! А ведь он ни к чему, кроме груди даже не прикоснулся!

Кажется, его пальцы порхают, растирая второй сосок и чуть прижимая низ живота, поглаживая и втирая эти самые орешки с перцем еще сильнее в кожу. Но с каждой минутой я все больше и больше перестаю соображать. Только безумный пожар внутри. Только покалывающие искры, - во всем теле, по коже и под ней, от кончиков пальцев до кончиков ногтей. И только блаженство, накатывающее волнами, - и каждая из этих волн все сильнее и ярче… И жестче.

Кажется, я хриплю и что-то ору, комкаю то ли простыни, то ли его волосы, а, может, и все вместе по очереди.

Стенки влагалища как будто сходят с ума, сжимаясь с бесконечной силой, - так, что с каждый разом меня потряхивает, заставляя взлетать над постелью!

Ору что-то невозможное, все громче и сильнее, пока яркие вспышки пронзают глаза и низ живота.

До тех пор, пока не обмякаю на постели, погружаясь в полную темноту… Сквозь которую все равно чувствую внутри пожар, готовый меня сжечь этой ночью дотла…

До чего же хорошо…

Вот первая мысль, которая проносится в мозгу прежде, чем у меня появляются силы пошевелиться. И даже до того, как ко мне возвращается слух и рассеивается черная пелена перед глазами.

Я прихожу в себя в ванной, - правда, все, что мне удается в плане движений, - это медленно, через силу приоткрыть глаза.

Зато сразу же становится понятно, откуда это легкое состояние парения. Усадив меня в ванную и аккуратно устроив голову на специальное углубление в бортике, мой сексуальный ураган осторожно и очень ласково поливает меня теплой водой, смывая остатки во всех смыслах этого слова жаркого шоколада.

16. 16

Исподтишка наблюдаю за ним из-под полуприкрытых век.

Хотя, - наблюдать особенно и не за чем…

Перед моими глазами – только кубики, - зато такие идеальные, что почему-то хочется их облизнуть и прижаться губами, пробуя на твердость… Ну, и еще чтобы услышать, как содрогнется его тело от этого прикосновения… Рука, - крепкая, с выпирающими, большими венами, и…

Да-да-да, прямо перед моими глазами. Он. Налитый и твердый. Такой большой, что я даже легонько всхлипываю, не понимая, как во мне могло все это уместиться…

Уверенная рука проводит по груди, стирая остатки шоколадного безумия. И я непроизвольно издаю вздох, когда пальцы смыкаются на моем заласканном истерзанном сладкой истомой распухшем соске.

Член перед моими глазами тут же дергается, наливаясь, кажется, еще сильнее.

Упппс… Это ведь только я летала сегодня на вершинах блаженства, а он… Он так и остался, сказала бы с носом, но нет. С шоколадом…

- Очнулась, - бархатный голос пробегает по моей коже, как струя теплой и такой приятно-будоражащей воды. В нем слышится улыбка и легкая страсть, пусть мне отсюда и не видно выражения его лица.

- Умммм, - мурлычу в ответ, очень надеясь, что его рука продолжит то, чем она сейчас занята. Невероятно, но я даже не скажу, что возбуждаюсь. Просто приятно. Чертовски, офигительно приятно, надо сказать!