Поначалу им обоим казалось, что три года – это бесконечно много, целая вечность. Но потом реальность несколько скорректировала радужные прогнозы – выяснилось, что представление Бизе о том, что означают слова «серьезность, возвышенность, лиризм», очень сильно расходятся с представлениями консерваторских тузов. Вместо того чтобы по окончании трех римских лет предъявить какую-нибудь мессу или ораторию, что-нибудь очень глубокомысленное, Бизе приносит им комическую оперу Дон Прокопио. По сути дела, это не что иное, как новые приключения Севильского цирюльника. Там опять старик хочет жениться на девушке, у которой другие планы. Все это очень лихо закручено, очень остроумно, живо, но это не нравится высокой комиссии. Следующая опера Бизе Искатели жемчуга оценивается критикой, местной публикой, ценителями, авторитетами не выше – «на троечку». Хотя там столько проникновенной музыки, там все сияет, переливается. Но…

За год до того, как далеко не первый, но все-таки стабильно работающий прокатчик оперной продукции в Париже – Лирический театр – заказывает Жоржу Бизе (не первому, но все-таки лауреату Римской премии) оперу Искатели жемчуга, неожиданно умирает в расцвете сил его учитель Жак Фроманталь Галеви. Умирает очень не вовремя. Профессор так и не успел увидеть себя в роли тестя, а любимого своего ученика в роли зятя. Соответственно, не успел посмотреть на свадьбу своей дочери Женевьевы. Но однако во всех приемных, куда бы Бизе ни приходил, его встречают примерно так: «А! Это Бизе? Тот, который – от Галеви? Пропустите!» Или наоборот: «Не пропускайте!» – в зависимости от того, где происходит этот диалог. Слишком живучей оказалась репутация хорошего подмастерья.

В тот же год, когда не стало Галеви, Бизе, на свой страх и риск, пробует перо в роли серьезного драматурга и историка. Он начинает большую оперу в пяти действиях Иван Грозный на сюжет из русской истории. Однако именно отсюда ему приходится заимствовать, а проще говоря, драть (причем иногда – целыми страницами) собственную музыку, для того чтобы в срок выполнить заказ на Искателей жемчуга. Эти заплаты очень хорошо слышны. Хотя, если в случае с Иваном Грозным «местный колорит» (а ведь в любой французской опере без «местного колорита» нельзя сделать ни шагу) – это далекая и холодная, варварская страна, то есть по сцене должна метаться толпа в меховых шапках, то в Искателях жемчуга нужен колорит, близкий по вкусу к цейлонскому чаю. Бизе, однако же, это совершенно не беспокоит. Его занимают совсем другие вещи.

Иван Грозный – удивительная опера. Едва ли не первая попытка исполнить ее целиком (пусть и в концертном виде) увенчалась успехом в Париже только в 2002 году. Неожиданно эта партитура оказалась, можно сказать, тем колодцем, в который кто-то (то ли случайно, то ли нарочно) уронил ключи от многих будущих находок, вдохновений и шедевров Бизе. Но фактом остается то, что в середине 60-х годов XIX века незаконченный Иван лежал какое-то время в том самом театре (Лирический театр), который уже заказал Бизе Искателей жемчуга. Даже есть довольно туманные сведения, что вроде бы эту партитуру начали там разучивать. И вдруг Бизе теряет терпение. Видимо, устав постоянно дергать дирекцию театра («Давайте скорее, ставьте, ассигнуйте деньги!», а дирекция говорила, естественно, то, что всегда говорит дирекция: «Денег нет, денег нет, денег нет!»), он прибегает и забирает своего Ивана Грозного из театра насовсем. Что же дальше?

Молодого Бизе некому было уберечь от слишком резких движений, необдуманных шагов, он не знал, как ведутся переговоры в высоких оперных кабинетах, как пишутся письма такого рода. Поэтому здесь очень большая разница между тем, чего он хотел, и тем, что у него на самом деле получилось. Хотел-то он, в обход субординации и правил этого сложного многоуровневого сооружения, которое тогда называлось французской оперной бюрократией, сразу видеть свое сочинение на сцене Гранд-опера – театра своей мечты. Он уже чувствовал, что может блистать там так же, как в свое время там блистал Галеви и многие другие его любимые композиторы. А в реальности партитура