Появление своего платка на месте убийства Максим тоже объяснял просто. Он заявил, что Тарханов споткнулся и расцарапал руку, когда они шли через сквер. Максим отдал ему платок, чтобы вытереть кровь, поскольку у Владислава ничего подходящего не было. Забирать окровавленный платок Ненашев не стал, а куда его дел Тарханов, он понятия не имел. Но Голованов и прокурор ему, естественно, не поверили.

Так долго в СИЗО до суда Ненашева держали по двум причинам. Во-первых, загруженность самого суда, где не могли (или не хотели?) найти окно для рассмотрения дела. А во-вторых, работа адвокатов Максима, которые изо всех сил затягивали начало процесса, пытаясь найти способы избавить от ответственности своего подзащитного. Помогал в этом тот факт, что орудий преступления так и не нашли. К тому же с собой в тот вечер у Ненашева не было даже сумки, в которой их можно спрятать, а лишь небольшой рюкзачок. Следователи никак не могли найти доказательств, что Ненашев успел спланировать преступление и подготовиться к его совершению между ссорой с Тархановым, когда оба находились в разных компьютерных клубах, и тем временем, когда и произошло само убийство.

А когда положение стало тупиковым, но крайне невыгодным для Максима, к его спасению решил подключиться заведующий кафедрой вуза, где учился Ненашев. Он встретился с Орловым, которого знал в старые времена, и убедил генерала направить лучшего сыщика на раскрытие убийства Тарханова, яростно доказывая, что Максим на совершение подобного преступления, тем более с такой жестокостью, просто не способен. Орлов поддался на уговоры и неделю назад подключил Гурова к этому делу.

Сыщик сразу понял, что нажил себе очередного недоброжелателя среди коллег, когда забирал себе дело Ненашева. Голованов просто плевался ядом, передавая Гурову документы. В принципе, сыщик понимал его позицию. Не оправдывал ни в коем случае, но вполне понимал. У полицейских не было никаких прямых улик против Максима, да и его объяснения случившегося выглядели вполне логичными. Однако «галочной системы» в полиции никто не отменял, и начальство требовало от Голованова не «висяк» на отдел повесить, а повысить процент раскрываемости.

Гуров полагал, что Голованову безразлично, виновен молодой программист в убийстве или нет. У него были улики против Ненашева, и полицейский надеялся дожать его в СИЗО. Сломить волю и заставить дать признательные показания. Однако парень не ломался, и это бесило Голованова. А тут еще явился «важняк» из главка забирать дело, которое опер считал почти раскрытым. С одной стороны, ему бы радоваться такому обороту – «висяк» в отделе не повиснет, а с другой – забранное дело можно было считать косяком Голованова. Дескать, не справился! А это и удар по репутации, и, возможно, предвзятое в дальнейшем отношение начальства, вплоть до лишения премий и задержки с присвоением очередного звания. Гуров это понимал, а потому не стал обижаться на недалекого коллегу. Он просто забрал дело и начал свое расследование.

Первое, что удивило Гурова в материалах, – весьма поверхностное изучение жизни Тарханова и его связей. В деле была только общая информация, и сведения о близких друзьях, которые и подтверждали факт ссоры Вячеслава с Максимом. Те заявили, что врагов у их приятеля не было. Тем более таких, которые решились бы на убийство, и Голованов копать дальше не стал.

А вот Гуров этим занялся в первую очередь, и очень быстро его розыск дал результат. Выяснилось, что помимо компьютерных игр Тарханов страстно увлекался, даже болел, играми азартными. Поначалу он проигрывал деньги, которые давали родители (достаточно обеспеченные люди), прежде чем те лавочку прикрыли, выделяя средства только на карманные расходы. Однако Вячеслава это не остановило, и играть он не перестал. А где паренек брал деньги на ставки, покер и прочие игроманские прелести, сыщик выяснил довольно быстро: Тарханов занимал их у всех, у кого только удавалось, обещая отдать с выигрыша. Но, вместо того чтобы расплачиваться с кредиторами, Вячеслав на выигранные деньги делал новые ставки.