– Есть, капитан.

– Фергюссон! Где кок с его хозяйством? Черт его раздери! – гаркнул капитан.

Через секунду на верхней палубе появился корабельный повар с двумя ведрами. В одном был песок, а в другом теплый уксус, который парил с характерным запахом.

– Это зачем? – недоуменно спросил Плещеев, пробегая мимо ведер.

– Мальчишка, – буркнул видавший виды кок Бернс, – кровь скользкая, а кровь скоро будет.

Плещеева поразила тишина, которая вскоре воцарилась на фрегате, и только такелаж слегка поскрипывал на волне. Никто не бегал, не суетился. Каждый занял свое место, каждый знал, что ему делать. Хищник изготовился к прыжку.

«Гермес» шел почти перпендикулярно курсу неприятеля навстречу ему. Громыхнули первые выстрелы с француза. Англичанин не отвечал, его громада стремительно вырастала перед купцом.

– Погонные, пли! – наконец скомандовал капитан.

Книппели со страшным грохотом вылетели из жерл носовых орудий, разделились в воздухе на две части, скованные цепью. Один из этих чугунных бумерангов врезался в паруса грот-мачты, порвав их в клочья.

– Право на борт! – скомандовал капитан и с азартом выкрикнул: – Ну, кто сказал, что книппели малоэффективны? Стрелять надо уметь!

«Гермес» содрогнулся всем своим корпусом и, не снижая скорости, начал ворочать вправо.

– Раш, залп по общей команде.

– Есть, капитан!

Бой британского брига «Пеликан» с французским фрегатом «Медея». Худ. В. Эльмс и Дж. Фэйрберн. Литография, 1797 г.

Фрегат, совершая поворот и приводя француза на корму, на какое-то мгновение повернулся к тому всем бортом.

– Огонь левым бортом!

И снова книппели, вращаясь, ударили по парусам. Один цепной змеей обвился вокруг грот-мачты, бугели не выдержали, и мачта, кроша такелаж, начала валиться на палубу. Тем не менее французы дали ответный залп.

Послышались проклятья и стоны. Для кока появилась работа.

Когда дым рассеялся, стало ясно, что фрегат вышел из-под огня, но получил некоторые повреждения. Одно орудие сорвало прямым попаданием. Проехавшись по палубе неуправляемым катком, оно наделало разрушений и подмяло под себя канонира.

Купец тем временем беспомощно болтался на волнах с изодранными парусами.

– Приготовить орудия левого борта к залпу! Заряжать картечью! Повторить атаку с того же борта.

Пушки теперь били не по мачтам, а по орудийной палубе. Французы ответили, но вяло. Комендоры на англичанине были вышколены отменно.

– На абордаж! – громогласно закричала вся команда. Невесть откуда взявшиеся два полуголых индейца в боевой раскраске с перьями на головах бесстрашно повисли на вантах и грозно заулюлюкали на свой лад, размахивая при этом томагавками. Для команды неприятельского судна, которая ничего не могла поделать, это звучало жутковато устрашающе. Психологический прием достиг своей цели.

– Спускают флаг! Сдаются! Бросили трап! Ура! – разносилось со всех сторон.

– Что-то ребята быстро скисли. Может, уловка? – спросил Фергюссон.

– Они не идиоты. Хода нет, маневра нет. Прекрасно осознают, что мы их просто разнесем в щепы, да и скальпы им дороги. Краснокожие нагнали страху, – задорно ответил капитан. – Задробить стрельбу! Эй, на баке, каково название корабля противника?

– «Пеликан», – прокричал мичман Грант.

– «Пеликан»? – с удивлением произнес капитан и стал внимательно рассматривать французское судно.

– Лейтенант Скотт. Две шлюпки по правому борту на воду. Призовой команде в шлюпки. У орудий не спать, впередсмотрящим глядеть в оба, – раздавались четкие команды капитана. – Скотт, вы знаете, что делать, удачи!