Ника занял место водителя, подождал, пока я сытым удавчиком свернусь рядом, и тронул машину с места. Он посигналил кому-то клаксоном, мы выехали с территории «Голубой волны» и вернулись на трассу.

– Как прошла встреча друзей? – спросила проснувшаяся Ирка.

– Упоительно! – всплеснул ручкой Никуша.

Он обернулся, ласково улыбнулся Ирке и застенчиво спросил:

– А покушать у нас ничего нет?

Нам с Иркой стало стыдно.

– Боже мой, Никуша! – Ирка схватилась за голову. – Мы сожрали весь шашлык, ничего тебе не оставили! А ведь тебе еще полночи рулить!

– Ах, пустяки, – отмахнулся Ника. – Девочки, не беспокойтесь! Я кушал фрукты и орехи, это очень калорийно. Лучше смотрите по сторонам, как только появится какой-нибудь магазинчик, я остановлюсь и куплю себе шоколадку.

– Никаких шоколадок, – строго сказала я. – Разворачивай машину, вернемся в «Огонек» и купим еще шашлык. Поешь, как человек, нормальной горячей еды, тогда и поедем.

– Фу, шашлык! – Ника сморщил носик. – Ленуська, ну его, это противное жесткое мясо! Потом буду луком вонять! Я хочу «Сникерс», сливочный йогурт и круассаны с ванильным кремом!

– И где мы тебе среди ночи найдем круассаны? – напряглась Ирка.

– Там! – Никуша победно указал на придорожную забегаловку, объединяющую в одном строении обжорку, пекарню и продовольственный ларек. – Ну, кому чего купить?

– Мне яблочный сок, – попросила я.

– А мне пломбир в шоколаде, – сказала Ирка.

– А «Сникерса» со сливочным йогуртом не желаешь? – съязвила я, оборачиваясь к подруге.

На дорогу я в этот момент не смотрела, поэтому и не видела, как вылетевшая сзади машина сбила пересекавшего шоссе Нику. Услышала только Иркин хриплый вздох, обернулась – а все уже кончилось! Та машина скрылась за поворотом, даже не остановившись!

Я выпрыгнула из «шестерки» и помчалась поперек шоссе, ничего не соображая от ужаса, не замечая ни тормозящих машин, ни выбегающих из магазина людей. Видела только лежащего у самого края дороги Нику!

Ударом его отбросило на несколько метров, почти к тому самому ларьку, куда он торопился. Черный джемпер с надписью «I am sexy?» задрался, обнажив полоску голого тела и веревочку красных шелковых трусиков, игриво выглядывающую выше пояса приспущенных на бедрах джинсов. Помешкав немного, я сняла с себя болоньевую курточку и накрыла ею Нику так, что видны были только его ноги в джинсах и щеголеватых кожаных туфлях с узкими носами.

Я осталась в тонком белом свитерке, но холода не почувствовала. Не соображая, что делаю, я села на бордюр тротуара, обхватила руками колени и уставилась на черную лужицу, медленно растекающуюся из-под головы Ники. Из-под куртки мне была видна только левая половина его лица – нос и длинные ресницы, затеняющие бледную щеку, но правой половины лица у Ники вообще не было. Его голова расплющилась об асфальт, как упавшая с высоты тыква, и любому, даже абсолютно несведущему в медицине человеку было сразу понятно: с такой травмой никак нельзя быть живым.

Тем не менее кто-то все-таки вызвал «Скорую помощь». Она приехала даже раньше, чем милиция, но помочь все равно ничем не могла. Только увезла тело несчастного Ники – потом, когда менты уже осмотрели место происшествия и задали свои вопросы нам с Иркой и всем, кто претендовал на звание очевидца трагедии.

– Все, амба! – хриплым шепотом сказал Леха в трубку мобильника.

Он только что убил человека, но не испытывал по этому поводу никаких особых чувств, даже не сбился с шага. Леха размеренно топал по обочине шоссе, заранее отступая в тень кипарисов при приближении какого-либо транспорта. «Семерка», которую он угнал с неохраняемой стоянки мотеля, стояла на лесной дороге, уткнувшись помятым передним бампером в поваленное осенней бурей дерево.