— А это... — Руперт сник, — а я уж думал, прониклась ты ко мне симпатией. Я же видный жених, Арина. И дом свой есть, и должность хорошая. И деньги на счету. Пойдем со мной на свидание, а?

Его взгляд изменился и стал таким... ну таким... Вот был у меня в детстве мелкий собакен, он так же в глаза смотрел, когда я есть садилась. Каждую ложку, отправленную в рот, этим взором провожал. В итоге еда с тарелки перекочевывала ему в миску.

И этот такой же... зараза блошистая.

— Я подумаю, — процедила, коря себя за слабость. — А сейчас документы.

— Что значит, подумаю?! — раздалось над моим ухом со спины. Мадам Джакобо забыть о себе не давала. — Тебе зачем этот пушистый бугай? Ты хоть знаешь, сколько шерсти остается после оборотня на простынях? Да они линяют похлеще котов. Замучаешься чистить. А эти их особенные дни! Живи от полнолуния к полнолунию, в ожидании слезных истерик. То у них стенания с воплями — ты меня не любишь. То им кажется, что они недостаточно красивы... То измены мерещатся... То хвост седеет. Это же как ПМС, только мужской и намного хуже...

26. Глава 26

Вернувшись в приемную, зорко оглядела пространство. Что-то изменилось. И запах такой... козлиный. Осмотрев пол на наличие специфического горошка, выдохнула. Нет, я ни на что не намекала, но...

НО...

Здесь в кареты впрягают кентавров, а на парковке лежали пахучие кучки... Так что... Стоит смотреть и под ноги тоже...

И все же что-то не так.

— Нет, ну это дурной тон! — проворчали за моей спиной. — Дарить женщине маки. Какая пошлость!

Мой взгляд метнулся к камину. Да, действительно букетов стало два. Кто-то заботливо пристроил туда еще и маки. Маленький букетик из пяти ярких красивых цветочков.

Мое сердечко дрогнуло.

Стыдно признаться, но никто прежде мне никогда не дарил цветы. Даже ромашек или дачных гладиолусов. Одуванчик разве что только и то дело было в детском садике, так что несчитово.

Пожав плечами, подошла и вытащила розовую однотонную карточку.

«Моей путеводной луне, Арине» и подпись Орхан.

— Ага, а путь тот, освещенный луной, до ближайшего ЗАГСА, а дальше все! Приплыли, сушите весла! И начнется тяжелая бесправная жизнь жены орка. И хорошо, если это будет старший сын, так обслуживай только его маменьку. Бегай с чайничками, подливай чай и молись, чтобы младшие братья быстрее нашли тех несчастных, что тебя подменят. А Орхан, насколько я помню, единственный сын и пятый ребенок в семье. То есть там еще четыре золовки, которым слово ни скажи... Нет, ну надо же при таком раскладе, он еще смеет маки тащить. На что он рассчитывает? На твою неопытность и наивность. Вот уж кому холостяком помереть!

Обернувшись, я подозрительно взглянула на призрак. Ну ясно-понятно, ей нужно женить сына, только чего она от меня женихов отваживает?
Демонесса всплеснула руками.

— Я, вообще-то, о тебе забочусь, Арина, — ее взгляд стал таким... подозрительно честным. — Это ведь по моей инициативе ты сюда попала. Жалко будет видеть тебя несчастной. Затюканной. Ты только представь: они за столом сидят, ужинают, беседы ведут, а ты, сноха бесправная, бегаешь между ними, блюда меняешь, чай подливаешь, лепёшки подкладываешь. Одной то принеси, второй это подай. А есть сможешь, только когда они из-за стола встанут. И муж твой за тебя не вступится, потому что традиции. Потому как, так и положено. Кстати, хлеб орки едят исключительно домашний. Каждое утро сноха встает с первыми лучами солнца и ставит опару...

— Ладно, все, — недовольно перебила ее. — Мне и серенады хватило. Но что не так в маках?