— Значит, Таня.

Я резко сажусь, только чудом не опрокинув корзину с фруктами.

В тусклом освещении пары ламп тени делают лицо Моего Мужчины более резким и жестким, и мне приходится вцепиться ладонями в столешницу, чтобы не потянуться к нему с немой просьбой разрешить прикоснуться к жесткой щетине на его лице. Уверена, это то, что сведет меня с ума. Первая стадия «Антонопомешательства».

У него в руках пустая бутылка из-под шампанского, и мое буйное воображение «Он хотел побыть со мной наедине!» портит понимание того, что Дым здесь совсем не за этим.

С другой стороны – мы снова одни.

— Туман мне нравится больше, - отвечаю на вопрос, пока Антон убирает бутылку в мусорное ведро. – Мне будет девятнадцать через месяц.

— И? – он опирается бедрами на кухонную тумбу, скрещивает руки на груди.

Боже, у него такие руки! Такие плечи!

Я краснею и снова хочу плакать и смеяться одновременно. Сжимаю ноги до боли в коленях.

— Это значит, что я уже взрослая женщина, - развиваю свою мысль.

— Женщина? – Иронично выгибает бровь.

— Девственность не делает меня не-женщиной.

— Девственность, - повторяет Дым.

— Вы же Мой Мужчина, значит, должны это знать. – Никогда не понимала девушек, которые стесняются сказать своему мужчине, что он будет первым. Я горжусь тем, что буду принадлежать ему во всех смыслах этого слова. Ему и только ему.

— Мне тридцать два, Туман, и твой отец – мой друг и учитель.

— Значит, у нас не будет проблем с тем, чтобы заявить о наших отношениях.

Антон отходит от тумбы, приближается ко мне, и я прекращаю дышать, чтобы не спугнуть момент, потому что он кладет руки по обе стороны моих бедер и, хоть я сижу на столе, все равно смотрит на меня сверху-вниз.

Мой Мистер Фантастика.

— Ты мне «выкаешь», Туман. - Он аккуратно заводит прядь волос мне за ухо.

Жмурюсь и подставляю губы для поцелуя.

— Вас нужно штрафовать за незаконное использование голоса, - мурлычу, разглядывая его лицо из-под полуприкрытых ресниц.

— «Тебя», - поправляет Антон.

— Тебя, - охотно соглашаюсь я.

Привет, бабочки в животе, теперь я знаю, что вы существуете.

Он продолжает рассматривать мое лицо и не делает ровным счетом ничего, чтобы воспользоваться моими гостеприимно подставленными губами. Я пытаюсь растянуть это предвкушение, любуясь его лицом, впечатывая в сердце каждую его черточку и цвет глаз. Но время тянется, а Дым просто становится все более серьезным. Он и раньше не походил на человека, который любит улыбаться, а сейчас его губы словно запечатали. И не только для поцелуев со мной.

— Что такое? – спрашиваю я, немного сдвигаясь на край стола, чтобы сократить расстояние между нами. Хочу потрогать хоть пуговицу на его рубашке, но Антон отодвигается и снова прикладывается бедрами к стойке. И этот его взгляд… - Дело в разнице возрасте? – без труда угадываю я.

— И не только в ней, - добавляет он, вряд ли представляя, что в эту секунду режет меня без ножа.

— Для меня это просто цифры в паспорте – и не более, - озвучиваю свою позицию.

— Я рад за тебя, Туман, но не все люди живут так же легко и беззаботно.

— Это такой вежливый способ назвать меня ветреной дурочкой? – уточняю я.

Мне кажется, что сейчас сбывается наяву мой самый страшный кошмар: тот, в котором я оказываюсь голая перед сборищем людей. И, хоть в реальности все совсем не так, мне все равно хочется найти хоть что-нибудь, чтобы укутать плечи.

— Таня, если я хочу сказать человеку, что он дурак, поверь, я скажу это в самой точной формулировке и без «смягчающих обстоятельств».

— Это… вселяет надежду, - немного расслабляюсь я, хоть это все равно не отменяет нашего предыдущего разговора. – Потому что все остальное…