— Хочу, - шепотом говорю я, окончательно запутывая пальцы в кистях его шарфа.

— Может, ради разнообразия, лучше я в твою?

— Согласна даже на коврик у двери, - закрываю глаза.

Чувствую его ладони у меня на запястьях, пытаюсь представить, как вот сейчас Антон скажет: «Отмена на запрет поцелуев». Как он меня прижмет, скажет, что я особенная.

— Тогда завтра, хорошо? – вдруг спокойно продолжает Антон, и я потихоньку возвращаюсь на грешную землю.

— Почему завтра? – Чувствую себя человеком, которому удалили отвечающий за логическое мышление участок мозга.

— Твои родители пригласили мою семью на Рождество, - поясняет Антон. – Возможно, я заеду на полчаса, если буду не очень занят. Покажешь свою комнату, Туман?

— Конечно, покажу, Дым. Хорошо, что предупредил: сниму со стен плакаты с полуголыми красавчиками, чтоб ты не чувствовал себя неуютно в их компании.

Он поджимает губы, чтобы не засмеяться, но в конце концов сдается, берет меня за руку и энергично тянет в обратную сторону.

— Отвезу тебя домой, Туман. А то мало ли какой полуголый красавчик прицепится, - вздыхает он. – Придется изображать самца, рычать, возможно, даже разбить ему нос, а я старый уже – из меня песок сыпется, мне такие нервотрепки ни к чему.

— А ты умеешь рычать? Правда?!

— Туман, ты меня доконаешь.

9. Глава девятая: Таня

Глава девятая: Таня

Видно, моя прошлая выходка с перелезанием ему на руки глубоко отложилась в памяти Антона, потому что теперь он сам меня пристегивает и делает это так надежно, насколько вообще возможно.

По дороге до моего дома я спрашиваю его про спорт, сопровождая свои комментарии демонстрацией его фото в инстаграм.

— Почему нет фотографий с голым торсом? – спрашиваю я, надеясь, что выпрошу такой снимок для личного использования. – У всех спортивных парней куча фотографий в полуголом виде. И еще в коротких шортах.

— Мне это не интересно, - передергивает плечами Антон. Бросает на меня косой взгляд и спрашивает: - Хочешь меня в полуголом виде?

Вместо слов я с совершенно влюбленным видом роняю голову на спинку сиденья. Мне кажется, что ответ написан на лбу большими красными буквами.

— Я подумаю, Туман.

Это меньше, чем «Конечно, малышка, все для тебя», но больше, чем очередное категоричное «нет».

Он оставляет машину у соседнего дома. Нам не нужно обсуждать эту «странность», потому что все и так понятно: мы оба не хотим нарываться на целую кучу вопросов и предрассудков, тем более, что сейчас это может убить то, что между нами происходит. Хоть у меня нет ни единого подходящего слова для определения степени и глубины наших отношений. Но ведь это что-то похожее на начало отношений?

— Проведу тебя до подъезда, - говорит Антон и снова берет меня за руку.

У него шершавая крепкая ладонь, большая и немного прохладная. Такая мужская, что не могу удержаться, чтобы не потереться о нее подушечкой большого пальца. Впервые в жизни мне хочется растянуть короткие сто метров на пару часов пути. Даже если мы, как сейчас, будем идти молча и просто держась за руки.

— Ты ходишь тут одна? – Антон останавливается, разглядывая разбитую лампу в уличном фонаре возле моего подъезда.

— Его сломали пару дней назад, а у меня в телефоне есть фонарик.

Он смотрит на меня так, будто я сказала огромную глупость.

— Я не боюсь бабайку, - пытаюсь отшутиться я, хоть, конечно, обычно подпрыгиваю от любого взрыва выхлопной трубы и даже собачьего лая. Но после того, как я первой его поцеловала, стыдно признаться, что могу бояться таких простых вещей.

Дым напряженно смотрит на меня, и я все-таки стаскиваю эльфийскую шапочку с кисточкой. Мы стоим в тени большого ясеня, который завален снегом, и при всем желании нас никто не увидит, потому что наши тени путаются в тенях разлапистых веток. Мое сердце доходит до той отместки скорости толчков, после которой неминуемо наступит взрыв конфетти разноцветных бумажных сердечек.