Второй день нашего пребывания в Мадриде был целиком посвящен осмотру музея Прадо. Как выяснилось, это почти то же самое, что Лувр для Парижа или Эрмитаж для Санкт-Петербурга.

Конечно, мне было интересно посмотреть своими глазами на полотна Эль Греко, Веласкеса, Рафаэля и других знаменитых художников. Но очень скоро от их несусветного количества у меня зарябило в глазах. Глядя на Еву, замиравшую перед каждой картиной, как верующий перед иконой, я понимал, что знаток искусства из меня никудышный.

Откровенно говоря, когда мы вернулись в гостиницу, я с облегчением перевел дух. Эх, вместо того, чтобы таскаться по всем этим картинным галереям, я бы лучше снова занялся виндсерфингом. Но меня, к сожалению, не спрашивали…

– Послушай, Юр, – обратилась ко мне Ева после ужина, – я хочу кое-что тебе предложить.

У нее был вид настоящего заговорщика. Мне стало очень интересно, что же такое она затеяла.

– В чем дело? – спросил я, когда мы отошли в сторонку и убедились, что ни одни из этих наших малолетних соглядатаев не околачивается поблизости.

– Я хочу предложить тебе смыться с первого семинара.

– Что?! – я ушам своим не поверил. Это Ева-то, которая бредит культурой, не хочет пообсуждать ее с такими же знатоками, как и она сама!

– Понимаешь, – она опасливо оглянулась, – я сегодня узнала, что в эскуриал мы так и не попадем. Представляешь!

– она была так расстроена, словно рухнули ее самые заветные планы.

Я придал себе сочувствующий вид и кивнул головой, не зная, что на это ответить.

– Но я так не могу! – продолжала она. – Я не уеду из Мадрида, пока не побываю в эскуриале.

– И ради этого ты хочешь смыться с семинара? – догадался я.

– Ну да! Чего я там не видела! Ну соберутся разные специалисты и будут обсуждать всякие вопросы. Мне больше хочется посмотреть на все это своими глазами, а умных разговоров я и дома наслушаюсь.

Журавлева мне очень нравится, когда начинает говорить разумные вещи. Жаль только, что это с ней редко происходит.

Не скажу, что мне очень хотелось отправиться во дворец, который был еще и усыпальницей, но это было все же лучше, чем торчать на семинаре. Поэтому я не заставил себя долго уговаривать и сразу согласился.

Я знал, что Зоя Александровна неровно дышит к Журавлевой и не станет ругать ее особенно сильно. А меня она даже похвалит, что я не оставил Еву одну, без сопровождения, тем более, эскуриал этот находится не в самом Мадриде, а к западу от него. Ева уже успела выяснить, каким транспортом до него можно будет добраться.

На следующее утро, когда вся наша делегация погрузилась в автобус, из которого нам удалось благополучно улизнуть в самый последний момент, мы с Журавлевой, стоя у гостиницы, проводили его взглядами и отправились в эскуриал.

– Ты точно знаешь, как до него доехать? – спросил я у Евы.

– Не совсем, – протянула Ева, – но думаю, что мы легко сможем его найти – ведь это такое известное место.

– Значит, ты соврала, когда сказала, что знаешь, как до него доехать?

– А иначе ты бы не согласился, – ответила она с виноватой улыбкой.

Наверное, она была права. И впрямь, у меня не было никакой охоты разыскивать какой-то там эскуриал. Но теперь выбирать не приходилось – на семинар я все равно не попал, а в гостинице сидеть тоже не хотелось.

Ева вооружилась путеводителем, в котором рассказывалось об эскуриале, и мы пошли к автобусной остановке. Оказалось, что далеко не так просто разузнать местонахождение этого дворца.

Во-первых, нам явно не хватало знания языка, а во-вторых, в путеводителе не было его изображения снаружи, а фотографии экспозиций и внутренних помещений помочь не могли. В самом деле, ну мало ли в Испании разных музеев, а в них всяких экспозиций!