К несчастью, так случилось, что в последнее время у нее не случалось свиданий с хорошими парнями. Смутная догадка о причинах этого обстоятельства ящеркой мелькала где-то в подсознании, словно дожидалась, пока она вытащит ее из темного уголка. Она выпрямилась и встряхнула волосами. Как ни жаль, но правда в том, что «хорошие парни», с которыми она встречалась, в итоге, так или иначе, оказывались ничтожеством.

Гейб Гамильтон вовсе не казался ничтожеством, он казался вещью в себе. Как и она, он жаждет секса. Напрягается до дрожи. К тому же он сам признался, что надолго здесь не задержится. Это плюс. Не нужно завязывать отношения. Флирт, поцелуи, пара свиданий… Она шумно втянула воздух и расслабилась.

Действительно, нет нужды решать на ночь глядя. До пятницы куча времени, чтобы все обдумать, если не придется вместе ехать в лифте. Ведь он не всегда соглашался с ее выбором. Когда лифт приостановился, она перекинула волосы на одно плечо, подавила зевок и взглянула на номер этажа. Конечно, не восьмой. Оказалось, лифт завез ее выше некуда. В пентхаус. Она крепко ухватилась за сумочку и приняла боевую стойку, в голове все поплыло, сверлила мысль: Гейб Гамильтон где-то рядом. Она заклинала лифт тронуться вниз. Но тот выдерживал характер, двери раздвинулись и застряли.

Прямо перед ней простирался темный холл, из глубины посверкивали лаком черные двойные двери, ведущие в единственную на этом этаже квартиру. Одна из них глухо стукнула, и ручка провернулась. Пейдж прижалась к задней панели лифта, но разве там укроешься? Она была едва ли не на последнем издыхании, когда Гейб показался в дверях и шагнул в холл.

Он поднял взгляд, увидел ее и остановился. Под скулой забился желвак. В нештатной ситуации полагается действовать собранно и решительно, а она, растяпа, первым делом заметила это малозаметное биение.

Длинные пижамные брюки в серую клеточку. И больше ничего. Сплошной загар. Огромные ступни. Волосы, жесткие и косматые. Сильные руки, мужественная грудь, выразительный пресс, темная стрелка курчавого пушка, нацелившаяся под брюки.

– Пейдж? – Его низкий голос дрожью отозвался в коленках.

– Э-э… – протянула она в ответ.

– Я услышал лифт.

– А вот и он. – Стараясь казаться уверенной и невозмутимой, она демонстративно, как в телерекламе, показала на распахнутые двери. Но алый жар, поднявшийся к щекам, выдал ее с головой.

В темных глазах Гейба заплясала смешинка.

– Я тебе зачем-то понадобился?

– Ты – мне? Нет. Нет. – Она засмеялась слегка истерично. – Ехала домой, но лифт, он…

– Завез тебя сюда самоходом.

– Это он капризничает так.

– Так и запишем. – Он чуть расставил ноги и скрестил руки на груди – широкая, загорелая, мускулистая глыба.

– Уже поздно, и у тебя, верно, полно дел, сумки распаковать, выспаться.

Он медленно покачал головой:

– Я привык к кочевой жизни, так что не особо устал. Можешь зайти.

Кровь молоточками стучала в ушах, она подумала, что ослышалась.

– Зайти?

– Могу много чего рассказать о Бразилии, все, что знаю.

Пейдж на мгновение зажмурилась. Просто слов нет, чтобы…

– И у меня есть пончики.

Она рассмеялась. Громко. Нервно. До дрожи.

– Оригинально. Полагала, для начала предлагают кофе. Или, по старой доброй традиции, опрокинуть бокальчик на ночь, в особом случае. Пончики никогда не предлагали.

Он внимательно посмотрел на нее. Сумрачно и сочувственно, по-мужски.

– Пейдж.

– Я… – ее глаза косили на его обнаженную грудь, – совершенно не в той одежде сейчас, чтобы пончики…

– Есть только один способ поправить это.

Он посторонился, освобождая проход. Приглашает.