– Все-таки поменять замки! Береженого бог бережет!
– Тьфу ты, черт! Слушай, Петруччио, с тобой прямо как на качелях. Туда-сюда! Туда-сюда! Аж тошнит!
– Это я, старик, растренировался. Больше месяца нечем заняться.
– Петька, а тебе не надоело? Да еще тебя ранили?
– Не ранили, а зацепили. Это пустяк! И потом, понимаешь, Стас, я все больше убеждаюсь в том, что хочу стать сыщиком.
– Так тебе мама и позволит после той истории. Жди-дожидайся!
– А что я, совсем дурак? Неужели я ей это скажу?
– Но как же?
– Я просто поступлю себе на юридический факультет МГУ. Это очень теперь престижно считается, и мама будет в восторге. А уж какую я себе специальность выберу… Это мое личное дело! – заявил Петька… – Ну что, пошли?
– Пошли, – сказал Стас. На душе у него было муторно. Никакой ясности этот визит в пустую квартиру не принес.
Глава III
Проводы
Инна оказалась невысокой, худенькой, почти прозрачной, с негустыми светлыми волосами и яркими синими глазами.
«Фарфоровая кукла!» – определила про себя Даша. Хотя куклы, как правило, довольно пухлые.
– Вот, познакомьтесь! – сказала Оля. – Это Даша, а это Инна!
– Привет! – весело поздоровалась Даша с худенькой девочкой, стараясь улыбкой подбодрить ее.
– Инка, ты обедала? – на всякий случай спросила Оля.
– Обедала! А вы из одного класса?
– Да, вот так мне повезло! Сразу подругу нашла! Инна, я уже все Даше рассказала, она хочет кое-что выяснить…
– Что? – испуганно спросила та.
– Кто тебе это сказал? И при каких обстоятельствах? – начала допрос Даша.
– Одна женщина…
– Какая женщина? Ты ее знаешь?
– Нет, не знаю. Первый раз видела!
– Давно это было?
– Первого сентября! Она меня у школы подкараулила… После уроков.
– А потом ты ее видела?
– Нет.
– А маме своей ты ничего не говорила?
– Нет, что ты, я боюсь!
– Слушай, Инна, а папа твой… Он тоже ненастоящий?
– Папа? Нет, про папу она ничего не говорила! – Лицо Инны так побледнело, что Даша испугалась. – А ты думаешь, что…
– Я только спросила…
– Нет, про папу она ничего не говорила!
– Инна, а ты можешь сейчас точно вспомнить, как это было? В деталях? Как она выглядела, эта женщина, как вела себя?
– Попробую вспомнить… – наморщила лобик Инна. – Ну, я вышла из школы с Юркой Зубковым, он в нашем подъезде живет… И вдруг подходит ко мне она – невысокая, красивая, в белом костюме с лиловой блузкой… И губы лиловатой помадой намазаны… И спрашивает: «Ты Инна Киселева?» Я говорю: «Да, я». – «Можно мне с тобой поговорить? Наедине?» – «Можно», – отвечаю. Юрка сразу смекнул, что он тут лишний, и убежал. А она отвела меня в сторонку и говорит: «Инночка, я хочу тебе только добра! Ты уже большая девочка, и пришло время тебе узнать, что твоя мама тебе неродная!» Ну, я от неожиданности рот открыла, стою, смотрю на нее, как баран на новые ворота, и даже спросить ничего не могу! Просто язык не поворачивается. А она продолжает: «Я знаю, что Любовь Марковна тебя любит, хорошо воспитывает, но правду все равно надо знать! Нет ничего тайного, что не стало бы явным!» Она как-то странно засмеялась, повернулась на каблуках и пошла. А я стою как дура и не знаю, что мне делать. Вот и все!
– Даш, ну что ты на это скажешь? – спросила Оля. – Мне кажется, что это больше всего похоже на месть.
– И ты права! Я тоже так думаю. Вот что, Инна, плюнь и разотри. Это явное вранье! Просто кто-то решил попортить нервы твоей маме. А ты молодчина, что ничего ей не сказала. Скорее всего это просто вранье!
– Я подумала, что… может, эта женщина – моя настоящая мама?
– Настоящая мама? Ерунда! Зачем настоящей маме портить жизнь своей дочке?