Причесав маму, я еще помогла ей надеть концертное платье, потом за нею пришла машина, и она уехала. А я позвонила Мотьке. Но ее не было дома. Ах да, она же с Олегом!

Утром я зашла за Матильдой и сообщила ей о разговоре с мамой. Она жутко обрадовалась.

– Здорово! А то я уж думала, что теперь у нас все врозь пойдет…

– Глупости! Слушай, а как прошла свиданка?

– Да как тебе сказать…

– А что?

– Да нет, ничего… но… понимаешь… Мы на дискотеку пошли, по-моему, там клево было, а он говорит – убожество!

– Ну, он, наверное, с американскими дискотеками сравнивает, – предположила я. – Или просто перед тобой выпендривается!

– Мы там полчасика потусовались, поплясали, а потом он говорит: давай уйдем отсюда, а то голова болит!

– Вообще-то я его понимаю, у меня у самой на дискотеках всегда башка трещит! Ну а дальше что было?

– Мы ушли, он спрашивает, куда я хочу. А у меня уже никакого настроения нету. Он в кино предлагает, в кафе. Ну, я и сказала, что хочу в кафе-мороженое. Он меня в «Баскин-Роббинс» повез, набрал там всего, и мороженого, и коктейлей, и водички.

– А тебе кисло?

– Да нет, это все вкусненькое, да только он все чего-то про свою Америку начал талдычить, а мне обидно стало…

– За державу, что ли? – рассмеялась я.

– Именно!

– Глупо! Он мне сколько раз говорил, что ему в России больше нравится, что таких девчонок, как мы с тобой, он там не видел…

– Правда? – обрадовалась Матильда. – Тогда чего он…

– Может, хотел на тебя произвести впечатление, а может, соскучился по Америке, все-таки это его родина…

– Ой, Аська, какая ты умная! А я, дурища, почему-то обиделась…

– Вы что, поссорились?

– Да нет, но я на него все время огрызалась, и он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. А еще я вспомнила, как мы с Костей в кафе ходили, помнишь, когда Хромого выслеживали? Тогда мне легко было, просто, а тут…

– Не беда, Матильда, позвони ему сегодня, скажи, что у тебя вчера голова болела, и все дела!

– Думаешь?

– А чего тут думать? Да, Мотька, я все забываю тебя спросить, Лена к тебе больше не заходила? Никаких новостей не знаешь?

– Нет. Я ее после взрыва и не видела больше.

– Ну ладно, пошли, а то еще опоздаем!

Пока Мотька натягивала куртку, я от нечего делать прильнула к глазку.

– Ты чего? – спросила Мотька.

В ответ я только махнула рукой.

На площадке происходило следующее: из двери Лениной квартиры вышли два амбала, а между ними шел Саша, но он не столько шел, сколько они его вели! Не могу поручиться, но мне показалось, что один из амбалов толкал его в бок пистолетом! Они вызвали лифт.

Ни слова не говоря, я схватила Мотьку за рукав и буквально ткнула носом в глазок.

– Ты спятила, да? – крикнула было Мотька, но я зажала ей рот. Она, кажется, поняла, в чем дело, и тоже прильнула к глазку.

– Ни фига себе! – пробормотала она. – Надо что-то делать!

– Ты сейчас беги вниз и запомни, если сможешь, номер машины, а я позвоню Егору!

– У тебя телефон есть? – спросила Мотька.

– Да!

Слышно было, как подъехал лифт, и едва его дверцы закрылись, Мотька пулей выскочила на площадку и понеслась вниз, перескакивая через три ступеньки.

Я полезла в сумку. В наружном кармане лежала визитка с телефонами Егора Петровича Милютина. Только бы он был на месте! На службе его еще не было, тогда я набрала его домашний номер.

– Егор Петрович!

– Да!

– Здрасьте, это Ася Монахова!

– Кто?

– Подруга Матильды Корбут, помните?

– Ах да!

– Егор Петрович! Только что два каких-то амбала увели Сашу! Мотька побежала за ними, посмотреть номер машины!

– Погоди, какого Сашу?

– Как какого? У которого машину взорвали! И еще обломки стащили!