Но Лита и сегодня захотела к маме и подумала о том, какой она может быть. «О Господи, я приму её любой: бедной или богатой, здоровой или больной, красивой или не очень. Она станет для меня самой любимой мамой на свете!» Лита достала из шкафа фарфоровую куклу Наташу, одетую в хантыйский кафтан и меховую пелерину. Отец говорил, что это мама подарила ей эту куклу на Рождество, и молодая женщина, хотя и сомневалась в правдивости его слов, но очень полюбила куклу, а в трудные времена спала, обнявшись с ней.

«Жива ли эта грешная женщина, которая сорок лет назад дала мне жизнь? И вспоминает ли она сегодня обо мне, как я о ней? – размышляла именинница за завтраком. – Поставлю сегодня за нее свечу в храме, за здравие поставлю, потому что чувствую, что она жива!»

Лита заранее заказала корзину белых лилий и удивилась изысканной красоте букета, когда продавщица упаковывала его в цветочном магазине. Юхур помог хозяйке донести тяжелую ношу и аккуратно поставил ее на холодную плиту. Свежесть белых цветов придала унылому месту торжественности. Мелкий дождь оставил ледяные капли на лепестках и темно-зеленых листьях, напомнив, что все в этой жизни приходящее: и свежесть букета, и дождливый день, да и сама жизнь. Лита поправила ленты, которые украшали корзину, и тяжело вздохнула.

«Это самое малое, что я могу для них сегодня сделать. Как жалко, что они ушли так рано!» Она подала поминальные записки в кладбищенском храме и помолилась за упокой родных. За свою семью, за «Витафарму», а также за маму она поставила свечи «за здравие» и просияла от осознания того, что многое обрела в жизни. «Наверное, я счастливая женщина! Мне сегодня сорок лет, и Бог дал мне немало. Спасибо ему за все!» – прошептала она, а потом вспомнила об Игоре и подала отдельную записку о его здравии и благополучии.

Погода в Санкт-Петербурге была слякотная. Шел колючий снег с дождем, но Лита решила немного прогуляться перед праздничным обедом и заглянуть за пирожными к вечернему чаю в знаменитую еще с советского времени кондитерскую на Большой Морской. Она попросила Юхура высадить ее на Исаакиевской площади, зашла в магазин и купила «картошку»12 и фруктовые корзиночки, которые ей упаковали в фирменные коробки. Лита предвкушала, что сегодня она и ее гости будут пить чай, наслаждаясь вкусами детства. Молодая женщина вышла на набережную реки Мойки и направилась к своему дому на Большой Морской мимо Фонарного и Почтамтского моста, следуя любимому романтическому маршруту. У подъезда она вдруг обнаружила, что не взяла ключи от квартиры, и позвонила в домофон. В ответ прозвучал нежный мелодичный звук, она вошла и поднялась к себе на третий этаж, где на пороге встретила элегантного и сияющего Игоря, распахнувшего перед ней входную дверь. От него приятно пахло дорогим парфюмом, его рубашка поражала своей белизной, а волосы были тщательно уложены. У Литы при виде гостя закружилась голова, она прислонилась к косяку двери, а красавец-мужчина её обнял и взял под руку.

– Дорогая, сегодня твой день. Я безумно соскучился и вот решил приехать без приглашения. Твоя Эви была добра ко мне и впустила.

С присущей врожденной вежливостью он позволил Лите пройти первой, помог снять пальто и подал домашние тапочки. Страстный поцелуй неожиданно взбудоражил ее, и волна прежней нежности и любви к близкому другу захлестнула Литу. Они, крепко обнявшись, вошли в гостиную, где возле праздничного стола уже хлопотала Эви. На подоконнике возвышался огромный букет желтых «головастых» хризантем, а из-за хрустальной вазы выглядывала изящная плетеная корзинка, закрытая матерчатой крышкой.