пела девушка.

Северин часто слышал, что глаза сравнивают со звездами, но впервые видел их на человеческом лице – такие чистые и сияющие – кажется, только сорвавшиеся с неба.

Тем временем круг распался, и Северин, не помня себя, завороженный – то ли колдовским голосом, то ли красотой незнакомки, то ли магией волшебной ночи, сам не зная как, очутился перед ней. Пахло от нее тоже совершенно необыкновенно – медом и полынью. И это сочетание сладости и горечи завораживало, кружило голову. Этот запах говорил Северину, что он наконец нашел то, что искал, наверное, всю свою жизнь.

Он не знал, что говорить, и только смотрел на нее. А девушка рассмеялась и вдруг протянула парню руки.

– Пойдем, – позвала она, – сейчас через костер прыгать будут.

Даже когда она говорила, речь звучала как песня из-за необычного мягкого, какого-то медово-певучего тембра голоса.

Большой костер поднимался уже не так высоко, а высыпавшие на небе звезды казались рассыпавшимися ненароком угольками.

Праздновавшие Иванов день толпились вокруг костра, пересмеиваясь в ожидании, когда огонь еще немного спадет и можно будет наконец прыгать.

– Ну, не боишься? – подзадорила Северина его прекрасная спутница.

Он покачал головой и шагнул к огню.

– Погоди, не надо, еще рано! Я просто так сказала… – Девушка проворно ухватила его за руку, удерживая от очевидного и опасного безрассудства.

– Не бойся, я сейчас, – он улыбнулся ей.

Северин прекрасно оценивал свои силы. Разбежавшись, он легко, словно тигр, оторвался от земли и, перемахнув костер, спустя мгновение был уже на другой стороне.

Собравшиеся одобрительно загудели, а вокруг парня собралась целая толпа девушек. Многие улыбались ему, стремясь завоевать героя сегодняшнего вечера. Северин, не привыкший к такому вниманию, смутился.

– Он со мной. И не засматривайтесь! – раздался все тот же знакомый голос, и босоногая девушка, подхватив парня под локоть, вывела его из окружения поклонниц.

– Спасибо, – смутившись, шепнул ей Северин.

– Сразу видно, что ты сильный и очень добрый, – сказала она и вдруг провела ладонью по его вечно растрепанным волосам.

– Я… – Северин и сам не знал, что хочет сказать – может быть, признаться незнакомке в любви, может быть, поклясться, что сделает для нее все что угодно…

Но она испуганно приложила ладонь к его губам.

– Не говори ничего, – попросила девушка, – это волшебная, особенная ночь. Никаких слов сегодня не нужно.

Потом другие прыгали через костер. И снова пели, водили хоровод, играли в «ручеек» и «колечко» – старые детские игры, тоже наполнившиеся в эту ночь особой магией. А потом его спутница танцевала прямо на берегу озера, под светом луны. Ее ноги с узкими лодыжками переступали быстро и решительно, волосы развевались, рубаха вздувалась от кружения пузырем, и это тоже было волшебно и завораживающе.

– Купаться! Все в воду! – закричал кто-то, и молодежь с гиканьем кинулась в озеро, поднимая тучи брызг.

– Пойдем! – девушка потянула Северина в воду, чуть в сторону от толпы, где на маслянистой темной поверхности лениво покачивались два бутона кувшинок.

Теперь, когда ее длинные волосы стелились по воде, а рубаха намокла и облепила стройное совершенное тело, девушку можно было принять за русалку.

– Ты не человек? – спросил Северин, завороженно глядя ей в глаза.

Девушка звонко расхохоталась и, обхватив тонкими, но сильными руками крепкую шею парня, притянула его ближе к себе и вдруг впилась в губы требовательным поцелуем.