– Позвольте мне поехать с вами, господин. Может быть, я в силах помочь.

– Нет-нет, сейчас я хочу, чтобы ты присмотрел за чужеземцами.

– Ну пожалуйста, может быть, я хотя бы чем-нибудь малым смогу отплатить за вашу доброту ко мне.

– В этом нет необходимости, – сказал Ябу с большей теплотой, чем ему бы хотелось.

Он помнил, что увеличил доход и владения Оми из-за драгоценных металлов и ружей. Которые теперь исчезли. Но он видел, как озабочен юноша, и чувствовал невольную приязнь к нему.

«С такими подданными я вырежу всю страну, – пообещал он себе. – Оми будет начальником одного из моих войск, когда я верну себе ружья».

– Когда война начнется… тогда для тебя будет очень важная работа, Оми-сан. Теперь иди и приведи чужеземца.

Оми взял с собой четырех стражников и Муру как переводчика.

Блэкторн был вырван из сна. Ему потребовалась целая минута, чтобы голова прояснилась. Когда туман отступил, он увидел, что на него смотрит Оми.

Один из самураев тащил с него одеяло, другой тряс его, пока он не проснулся, два других несли тонкие, устрашающие на вид бамбуковые палки. Мура держал короткий моток веревки.

Староста встал на колени и поклонился.

– Коннити ва. (Добрый день.)

– Коннити ва. – Блэкторн вынудил себя опуститься на колени и, хотя был голый, поклонился с такой же учтивостью.

«Это только вежливость, – успокоил себя Блэкторн. – Это их обычай, их понимание хороших манер, так что в этих поклонах нет никакого позора. На наготу не обращают внимания, и это тоже их обычай, и в этом тоже нет никакого стыда».

– Андзин, пожалуйста, одевайся, – сказал Мура.

«Андзин? А-а, теперь вспомнил. Священник говорил, что они дадут мне имя Андзин, что значит „капитан“, и в этом нет ничего оскорбительного. И меня станут называть Андзин-сан – господин капитан, – когда я заслужу это. Не гляди на Оми, – предупредил он себя. – Пока. Не вспоминай деревенскую площадь, Оми, Крока и Питерзона. Всему свое время. Ты поклялся в этом перед Богом: каждому делу свое время. Возмездие за мной».

Блэкторн увидел, что его одежда опять вычищена, и благословил того, кто сделал это. Он скинул грязные отрепья в банном домике, словно они были зачумлены. Он заставил три раза тереть себе спину. Самой грубой губкой и пемзой. Но все еще чувствовал жжение мочи.

Он отвел глаза от Муры и посмотрел на Оми. И почувствовал странную радость оттого, что его враг жив и находится рядом.

Он поклонился в ответ на такие же поклоны и не спешил поднять склоненную голову.

– Коннити ва, Оми-сан, – произнес он. Не было позора в том, чтобы говорить на их языке, не было стыдно сказать «добрый день» или поклониться первым по их обычаю.

Оми отвесил ответный поклон.

Не совсем такой же, но и этого пока было достаточно.

– Коннити ва, Андзин, – довольно вежливо произнес Оми.

– Андзин-сан! – Блэкторн глядел прямо на него. Коса нашла на камень. «Где ваши манеры?»

– Коннити ва, Андзин-сан, – произнес Оми наконец с легкой улыбкой.

Блэкторн быстро оделся: свободные панталоны с гульфиком, носки, рубашка и куртка. Его длинные волосы заплели в тугую косичку, а бороду подровняли ножницами.

– Хай, Оми-сан? – спросил Блэкторн, когда оделся и почувствовал себя лучше, хотя его и стерегли. Он жалел только, что запас известных ему японских слов пока невелик.

– Пожалуйста, руки, – распорядился Мура.

Блэкторн не понял и показал знаками. Мура вытянул свои руки и изобразил, что их связывают вместе.

– Руки, пожалуйста.

– Нет. – Блэкторн адресовал это непосредственно Оми и покачал головой. – В этом нет необходимости, – заметил он по-английски, – совсем нет необходимости. Я дал слово. – Он старался, чтобы голос его звучал мягко и увещевающе, потом добавил грубо, копируя Оми: –