Кэйси поискала взглядом в толпе Джордана и улыбнулась ему, медленно поднося стакан к губам. Его снова с необыкновенной силой пронзило желание, так что он едва не покачнулся. «Как это у нее получается? – спросил он себя. – Как ей удается заставить меня снова ее желать, когда я еще не успел остыть от ее объятий? Когда я, наконец, удовлетворюсь?» Да и к чему вопросы, если думал он сейчас только об одном: когда снова удастся ускользнуть вдвоем, оставив всех с носом, и иметь ее всю и только для себя.

– Между элитарной и популярной литературой зияет пропасть. Рядовой читатель не может в свое удовольствие почитывать легкую, развлекательную беллетристику, не испытывая чувства вины.

Кэйси удивленно поглядела на Джея Ричардса, высказавшего эту мысль. Джордан подошел к ним поближе.

– Но я прочла все ваши книги, и моя совесть совершенно чиста, – Кэйси опять отпила шампанское.

Джей помолчал немного, переваривая ее слова, и только потом хохотнул.

– Таким образом меня только что поставили на место. У меня был бы сильный соблазн начать дело вдвоем, если бы я смог найти такого партнера, как она.

– А я пытаюсь убедить Кэйси написать книгу, – и Гермейн, глазом не моргнув, залпом осушил неразбавленный виски. У него было широкое цветущее лицо с графитно-серыми усами. Кэйси показалось, что он похож на ведущего телевизионной программы ее детства.

– Ценю ваши слова, Саймон, – Кэйси заправила кудряшки за уши и положила нога на ногу. – Но я всегда считала, что быть писателем – означает быть экономным в словах. Я же строчу, как из пулемета.

– Но ты рассказываешь чертовски занятно, – и он дружески похлопал ее по коленке. У Джордана глаза полезли на лоб.

– И я излишне темпераментна, – Кэйси едва успела допить бокал, как получила новый. – Спасибо, – и она дружески кивнула Джею Ричардсу.

– А какой писатель не темпераментен? – сердито фыркнул Гермейн. – Вот, как, например, у тебя с этим, Джордан?

– Я, знаешь ли, периодами.

– Со мной трудно работать постоянно. Но, по крайней мере, хоть в этом я предсказуема, – вставила Кэйси.

– Вот тут ты ошибаешься, по-моему. Ты непредсказуема ни в чем, – совершенно искренне заявил Джордан.

– Чудесный комплимент. Джордан, вон там стоит фантастически соблазнительная икра. Если я сейчас не набью себе ею живот, мне станет плохо.

Она ринулась к установленной роскошными закусками буфетной стойке. Джордан последовал за ней и теперь наблюдал, как она щедро накладывала белужью икру на хрупкий тонкий крекер.

– Вы с Гермейном как будто поняли друг друга, – сказал он.

– Он милашка, – ответила Кэйси с полным ртом и потянулась за вторым крекером. – Господи милосердный, я просто умираю с голоду. Ты понимаешь, сколько времени прошло, если сравнивать с Западным побережьем? Мы ели в самолете? Я никогда ничего не помню, что там происходит на высоте тридцати тысяч футов над землей.

– Милашка? – переспросил Джордан, не обращая внимания на ее болтовню. – Не помню, чтобы хоть кто-нибудь так отзывался о Гермейне прежде.

– О да, я знаю, что о нем рассказывают. – Кэйси окинула стойку в поисках, чего бы еще отведать, и увидела омаров. – Силы небесные, они, наверное, тверды, как подошвы, и худы, как отощавшие от голода собаки. А это что? – И она указала на другое блюдо.

– Это говяжий язык.

– Тогда пропустим.

И она подцепила другого омара.

– Этот мне чем-то нравится.

– Наверное, он к тебе испытывает взаимное чувство.

Кэйси улыбнулась и помолчала, чтобы отпить шампанское.

– Твоя чувствительность была оскорблена, когда Саймон положил руку мне на коленку, да? Ты ужасно забавный – такой сдержанный и солидный. Джордан, тебя очень смутит, если я тебя прямо сейчас поцелую?