Желающих не нашлось. Бывает! Слушать сказки и стоять в ряду приговорённых – немножко разные вещи. Продолжаю:

– Вы думали, что они с красными воевали? Нет. У красных они регулярно отсасывали. Они только для террора гражданских и были пригодны. Ни к бою, ни к подвигу они не пригодны. Только насиловать, грабить, убивать, жечь. Звери! Какой! Хуже зверей! Просто – исчадья ада, бесы! Выродки! Смотрите же на ваших кумиров! И примите решение. Если вы люди – вы встанете с нами – плечом к плечу. Если вы – нелюди – не место вам рядом с нами. И неизбежное произойдёт – вы окажетесь на коленях перед палачами. Сейчас или позже – не суть. Решайте. Да, кстати, казнь этих выродков – тоже ваша обязанность. Вы – запятнали себя их символикой – вам и расплачиваться. Дурак всегда платит за всё.

– А не слишком? – пыхтит Сугроб.

– Чтобы они сбежали за океан и оттуда проповедовали свою ересь неокрепшим мозгам детишек? Гниль надо выжигать огнём! И в себе тоже. Я тебя понимаю, Сугроб. Мы, русские, жалостливы к побеждённым. Но пора бы и отличать врага от гнилого паразита. Враг завтра может стать другом. Гнида станет только вошью. Кровососущим паразитом. Добрый дедушка Сталин им дал шанс в вашей истории. Чем закончилось? Мне ли тебе напоминать? Не из-за этого ли на твоей родной земле брат брата режет?

– Что будем с пленным? Город штурмовать – глупо, – спросил Бредень. Ему тут полегчало. Бася тут «раскололся» что можно медблок снять с комплекса и использовать автономно. Вот я и поделился медикаментами «прекрасного далёка» с командиром гэрэушников. Теперь его состояние стабилизировалось. Угрозы заражения больше нет. И кровотечение остановилось. Беда в том, что нам всё ещё нужен хирург. По-любому! Медблок умеет только ускорять регенерацию. А тут штопать надо. И доставать из тела человека то, чего там быть не должно, но было туда насильно засунуто.

– Глупо, – согласился я. – Поэтому я пойду один. А вы уж постарайтесь без меня тут не глупить. Не стрелять друг в друга, не оставлять иновременных следов противнику, не попадать ему в плен и «не погибать героически в неравных боях». Справитесь?

– Самим не хочется к немцам. Я бы Сталина и Берию хотел увидеть. И только потом умереть.

– А Катукова не хочешь?

– Катукова?

– Ну, говорят, он легенда среди танкистов. А, Сугроб?

– Я знаю, кто такой Катуков! – поморщился Бредень. – Но я же – не танкист. Я – десантник. Почему ты про него спросил?

– Дружим мы с ним.

– А, понятно. Конечно, хочу!

– Ах да, ещё могу познакомить с Ватутиным, генералом, что Киев брал. Я и с ним хорошо знаком.

Мои собеседники рассмеялись.

– А с Жуковым?

Я покачал головой:

– Из маршалов Победы – только с Рокоссовским. Жуков пропал осенью сорок первого. Вылетел из Ленинграда и не долетел. Куда делся – непонятно. Я вот всё по тылам немцев ползаю в надежде, что найду его след. А мне всё попаданцы да попаданцы на голову сыплются и сыплются. Спасу никакого от вас уже нет. И все на мой редут.

– Значит, нас таких много? – кивнул Сугроб.

– Ага, не война, а проходной двор.

– А из какого времени?

– Да из разного. Одного занесло с 2010-го, другого – из Киевской Руси, ещё один – тоже из двухтысячных, но меня не дождался, решил в одну каску с немцами пободаться – героически погиб, пока я немножко помирал в госпитале. Потом был ещё один, из какого-то деградировавшего будущего. Полный овощ. Один, вот, мне доспех подогнал. Теперь вы. Да, кстати – не все вы попадаете из одного временного потока.

– Это как?

– Я же вам ещё раз говорю – у нас немец в Москву вошёл. А у вас?