– Нет-нет, – покачала головой Мария. – Ты не виноват…– хриплое рыдание сорвалось с потрескавшихся губ.

– Ты еще кое-что должен знать. Когда ты отправился в поход, я не сказала, что беременна. Мы так долго этого ждали, я не хотела, чтобы ты менял свои планы. Наш сын должен был родиться через три месяца, – голос Марии звучал на удивление громко, словно она собрала остатки сил, чтобы сказать ему все. Посеревшее лицо Ричарда свела судорога. Отпустив ее на кровать, он отшатнулся.

– Что ты говоришь…, – прохрипел он.

– Меня и других понравившихся им женщин затащили в тронный зал. Они заливали нам в рот вино, а потом началась оргия. Нас били и насиловали несколько часов. Когда начались схватки, Флетчер перенес меня сюда. Младенец родился мертвым, я спрятала его. В ногах, под покрывалом…, – голос Марии сорвался, она снова зарыдала и с силой сжала руку убитого горем мужа, – Похорони его, Ричард. Умоляю тебя....

– Боже, Мария, ты разрываешь мое сердце. Как же мне дальше жить с этим? – с отчаяньем простонал Мельбурн, уткнувшись лицом в ее предплечье. Его святая Мария еще пыталась утешить мужа, водя ослабевшими пальцами по жестким черным волосам Ричарда. Он чувствовал, как замедляется ее дыхание, как жизнь покидает некогда прекрасное тело.

– Он хотел, чтобы я выжила, хотел, чтобы ты знал, что они со мной сделали, со всей твоей семьей. Алекс Флетчер – исчадие ада, и он никогда не остановится. Ты должен убить его, Ричард. Я верю, что ты это сделаешь. Ради меня, ради нашего убитого сына и растоптанной чести. Я бы хотела умереть до того, как они сотворили со мной все это. Я умираю сейчас, на твоих руках. Наверное, Бог все же есть, раз сжалился надо мной в последний момент.

– Мария, нет, – закричал Ричард, обхватывая руками ее лицо. Она почти не дышала, лишь темные глаза смотрели на него с безграничной любовью и предсмертной отрешенностью.

– Мой Ричард, я люблю тебя, – прошептала она одними губами. Несколько раз, резко втянув воздух, Мария вдруг расслабилась и затихла. Глаза ее потухли, и взгляд остекленел. Все еще стоя на коленях, граф Мельбурн закрыл лицо руками и глухо зарыдал.

Северный Йоркшир

– Элиза, ты в своем уме! – закричал Томас Перси, барон Нортумберленд, нагнав свою дочь далеко за границей поместья Ньюборн. Девушка, натянула поводья, и обернулась. Она смеялась, глядя в свирепое лицо отца. Ветер, нещадно трепавший ее распущенные по плечам белокурые волосы, бросил несколько прядей ей в лицо. Стеганув коня, она снова беспечно расхохоталась, заставляя несчастное животное встать на дыбы. В мужском верховом костюме, облегающем ее стройную фигурку, теплой накидке с меховой отделкой на капюшоне и высоких сапогах, она была похожа на дикую отважную амазонку. У Томаса Перси зашлось сердце, когда он представил, какой опасности подвергает себя беспечная девчонка, уезжая так далеко без сопровождения. А ведь она уже не дитя, и совсем скоро пойдет под венец.

– Что такое, милорд? Вы запыхались? – все еще веселясь, спросила Элизабет, голубые глаза ее сверкали от радостного возбуждения, румянец на щеках только подчёркивал живость ее красивого утончённого лица. Заметив, что отец не разделяет веселья своей дочери, девушка нахмурилась, и направила своего порядком измученного жеребца в сторону старого графа.

– Леди не выезжают на прогулку в мужском костюме и без сопровождения, не сидят на лошади без седла, и не покидают безопасные границы. Ты хочешь опозорить меня? Чем я заслужил такого сорванца? Если не уважаешь меня и свою мать, хотя бы пощади наши седины.