Чумовой машину запер и молча повел меня к дому. Дверь ключом открыл, свет зажег. Ничего домик, я в таких бывала, когда в балете отплясывала. Тогда модно было кордебалетных девочек целыми кучками на такие дачи привозить, здесь советское и комсомольско-партийное руководство «оттягивалось», расслаблялось после непосильных трудов по руководству нашей страной и великим советским народом. Не самое высшее руководство, конечно, а такое, средней паршивости. Эти дачки – нынешним не чета. Не фанерный сарайчик на шести сотках, а добротный двухэтажный дом с огромной верандой, комнат штук семь-восемь, да участок не меньше гектара. Тут по телику кино как-то показывали, называется «Утомленные солнцем», там дело происходит после революции на даче у красного командира. Так вот, та дачка, которая в кино, ну просто один в один эта. Как раз на такие нас после спектаклей возили, на такой же в точности я и сегодня оказалась. Может, и вправду судьба?

Чумовой куртку скинул и говорит:

– Устраивайся, Михална, поудобнее, сейчас на стол накрою и ужинать будем.

Наверное, рожа у меня была все-таки испуганная, потому что он посмотрел на меня внимательно и хмыкнул, но не сказал ничего. Ладно, стало быть, дачка… Не ресторан. Жалко. А я уж губенки раскатала.

И снова тревожная мысль в голове пронеслась, будто током дернуло: если не в ресторане ужинаем, а на дачке, тогда зачем маскарад? Зачем, я вас спрашиваю, все эти тряпочки, мытье с мылом и приличная прическа? Ну хорошо, насчет мытья с мылом – еще куда ни шло, сказал же чумовой, что его стошнить может от меня. А одеваться зачем? Когда за столом сидишь, то запахи – они, конечно, на аппетит влияют, а внешний вид тут совершенно ни при чем. Но я быстро успокоилась, потому что вспомнила, с кем дело имею. С чумовым. У него своя правда, а я все пытаюсь его поступки своей правдой измерить. Он ведь тоже на эту дачу не в рванье приехал, а в хорошем костюме. Я, конечно, в связи с мизерностью пенсионного обеспечения от новейших веяний моды малость подотстала, но когда по арбатским переулкам гуляю, то в витрины заглядываю. Там сейчас много дорогих магазинов, у них даже название специальное есть, заграничное. Бутики. Чего эти бутики-шмутики означают, не знаю, но шмотки там красивые. И что самое обидное – только на меня и годятся. Например, платье для приема. Для молоденьких девочек с хорошими фигурками это слишком солидно, они на приемы еще не ходят, а много вы видели дам в возрасте, которые влезут в сорок второй размер? Да еще рост первый. Таких, как я, нынче поискать, вот и висят эти платья в витринах, никем не купленные. А я на них смотрю каждый день и радуюсь тому, что не нашлась еще баба, равная мне по комплекции. Девочки тринадцати лет есть такие, а баб – нету.

Опять я отвлеклась, мыслями куда-то уехала… В общем, на этих витринах мужские костюмы тоже висят, поэтому я какое-никакое представление имею. Чумовой хорошо одет, дорого и со вкусом. Пока я про витрины вспоминала, он на стол накрыл. Тарелки расставил, фужеры, приборы положил с салфетками, еду принес из кухни. Не хуже чем в ресторане получилось.

Открыл он бутылку водки, мне налил, а себе воды минеральной плеснул.

– Пей, Михална, – говорит, – на меня внимания не обращай. Я за рулем, мне тебя еще обратно везти, на Арбат, потом самому домой возвращаться. Не хочу рисковать, гаишники нынче совсем озверели, доллар растет, а зарплата у них прежняя, вот они и компенсируют на рабочих местах с утроенной резвостью. Поняла?

Я выпила, закусила немножко. И вдруг сообразила, что даже не знаю, как его зовут. Он ко мне обращается по имени, а мне как его называть? Гражданин Чумовой? Или товарищ? Да хрен с ним, можно никак не называть.