– Цыпа, ты же потеряешь этот колпак за пару каталок, перед дочей не стыдно? – спросил бритый.

– Не-а, я ей сразу сказал, что он может в воду слететь и утонуть, а она захлопала в ладоши и сказала, что, мол, значит, она будет вязать разноцветные колпаки дельфинчикам, а я на каталках, как почтальон, буду им доставлять посылочки.

Все расхохотались, а колдующий за барной стойкой Геша крикнул:

– Шон, ты виндгуру зырил? Что там завтра с ветром, не слился?

– Та-а-а, он не то что не слился, по утряне штырить будет неподецки, – ответил бритый мужчина, отличавшийся от остальной компании простотой одежды, суровым взглядом и неуловимой аурой невыпячиваемой брутальности. Включил планшет, с минуту что-то проверял, потом перебил начавшую что-то рассказывать загорелую девушку:

– Но сегодня буквально через полчаса есть шанс потрамваить на двенашке, если не запаришься махать ею. Начнет раздувать, не пропарь.

Я моргнула, переводя взгляд с одного на другого в растерянности.

– А завтра-то сколько будет? – заинтересовался еще один, блин, вот не парень он, явно мужик уже взрослый, а выглядел со своими накачанными руками и кубиками, проступающими сквозь ткань футболки, получше раскрученных звезд столичного бомонда.

– Завтра шторм, да на мысу при тягуне еще и повернет на отжимняк, ваще не вариант, даже на девятке в Турцию утащит в пять сек, – покачал головой бритый. – Завтра только Седой, наверное, бахать будет. Так что тащи свою Светулю с камерой, только у нее получается нормально снимать труки.

– А… А вы кто? – несмело спросила я, не уловив смысла в последних фразах ни на грамм.

Как будто я сидела в компании людей, говоривших не на русском, а как минимум на древней латыни – вроде корни общие улавливаешь, а суть беседы теряется. Народ заржал, по-доброму абсолютно, так что мне самой захотелось к ним присоединиться в этом гоготе.

– Мы кайтеры, детка, – ставя передо мной чашку, исходившую умопомрачительным ароматом кофе со специями, улыбнулся тот самый Геша, которого мухой послали за барную стойку варить волшебный напиток. Он присел рядом на корточки, заглядывая мне в лицо снизу вверх: – Ты знаешь, что такое кайтсерфинг?

– Ну, я знаю, что такое серфинг и виндсерфинг.

– Ну вот, а это практически та же фигня, только вместо паруса, впендюренного в доску, мы используем воздушных змеев, пристегнутых к специальному поясу. Ты куда-то торопишься?

– Нет. Мне некуда торопиться, – покачала головой.

Действительно, куда мне особо пойти?

– Тогда посиди с нами, Машка скоро трамваить будет, а может, и на труки хватит ветра. Вот и посмотришь, по крайней мере, самое простое, что можно сделать при нестабильном ветре.

– Геш, ну че ты грузишь ее, объясни по-человечески, – нахмурился бритик.

– Вот начнет Машка раздуваться, я все и покажу, и расскажу, как я на пальцах это объяснять должен? – огрызнулся местный бариста.

Надо сказать, кофе он сварил такой, что Кирилл не отпустил бы его живьем, не выпытав до последней запятой рецепт чудодейственного напитка.

– Ты сухофрукты бери, это жена Шона делает сама, мы тут после каталки так прям деремся за них, – сказала та самая загорелая девушка. – Мужики, я пошла потихоньку раздуваться, Геш, можешь глянуть патсы, а то мне прошлый раз показалось, что я из них вылетаю.

– А ты учись у Седого, он вообще без патсов катает и ни разу при этом матчасть не потерял, как некоторые, – пробурчал Геша в спину удаляющейся приятельницы. – Уж посмотрю, куда я денусь.

– Я чувствую себя тупой инопланетянкой, – проворчала я, разомлев от кофе и действительно потрясающих домашних сухофруктов – такого лакомства не купишь даже в самых элитных столичных супермаркетах, вот уж точно.