В какой-то момент у меня было намерение еще раз подробно поговорить с Кириллом о сути отношений, связывающих его и Ваську, но потом остановил себя. Не хочу я знать. Не имеет это для меня значения и моих намерений не поменяет, как бы все ни обстояло на самом деле. Проведу для себя черту, за которой останется Васькина столичная жизнь и наличие или отсутствие у нее близости с кем-то. Я ведь жил эти годы своей жизнью? Жил. Задавался вопросом – с кем она? А то как же! Даже иногда позволял себе представить. Но старался быстренько выгнать эти мысли, потому что бесили неимоверно. Так что будем считать, что у нас, типа, равный счет, она там жила, как хотела, я тут вроде как себе ни в чем не отказывал. Но отныне этот парад свободы объявляю закрытым. Все это теперь имеет статус «было» и «где-то там». И Кирилла я тоже мысленно сунул в папку «было» и закрыл. Еще бы удалить за ненадобностью, но всему свое время. А сейчас есть она и я, начинающие все заново. Ну да, фундамент паршивенький, а что поделать?

Я дал Кириллу час выписаться и собрать манатки, а сам поехал в офис быстренько разобраться в ситуации, глянуть суточные отчеты, журнал дежурных и оставить ЦУ, так как сегодня там уже вряд ли появлюсь. Безуспешно несколько раз набрал номер Марка. Все-таки спит, придурок пьяный. Он вообще собирается выполнять свое обещание увозить свою стерву-жену или вообще забыл о нем, в очередной раз глаза залив? Звонок отца застал меня за делами. «Скорую» для перевозки Марины нашли на удивление быстро, все же связи отца сработали. Быстро все подбив, я рванул и подобрал вполне себе довольного Кирилла, стоящего с сумкой в окружении что-то тараторящих и снимающих его на телефоны женщин разных возрастов, причем не только наших местных, но явно и приезжих.

– Что, огласки избежать не удалось? – хмыкнул я, когда он, грациозно раскланявшись, уселся рядом в салон, провожаемый разочарованными вздохами дам.

– Да бог с ним! – беспечно отмахнулся он.

– Кайфуешь, когда вокруг тебя восторженные поклонницы хороводы водят? – не удержался я.

– Завидуешь?

– А как же! Тоже так хочу. Научишь?

– Вряд ли, – усмехнулся Кирилл. – Ты, на мой взгляд, тут уже совершенно безнадежен, Кринников. Прошло твое время хороводов из поклонниц.

– Умник! – отмахнулся я, признавая при этом его правоту.

– Да и мое, похоже, подходит к концу, – гораздо тише пробормотал Кирилл, и я, глянув, заметил, как он резко посерьезнел и даже, можно сказать, ушел в себя.

Спрашивать, что столичный гость имеет в виду, не стал, появилось ощущение, что это нечто сугубо личное и даже интимное. А меня это не касается и не должно интересовать.

У больницы я застал нервно ходящего у ворот туда-сюда отца. Он выглядел мрачным и напряженным, когда уселся в машину и раздраженно глянул на нас.

– Почему так долго? – Я понял, что этот вопрос ответа не требует. Просто это единственное, как он позволил прорваться своей досаде из-за того, что Василиса отстояла у него, очевидно, свое право ехать на «Скорой» вместе с Мариной. Понимаю его раздражение, но тут и у Василисы все права. С другой стороны, было бы гораздо приятнее провести пару часов дороги в обществе моей занозы, нежели мрачного, как туча, отца. Хотя тогда она опять наверняка общалась бы со своим Кирюшей, делая вид, что я предмет мебели. Нет, отец определенно лучше.

– Мы сейчас их быстро нагоним за городом, – все же ответил я.

Пока я лавировал по городу и выбирался на трассу, отец так и сидел хмурый и явно общаться был не настроен.

– Вон они, – почти закричал он, когда впереди замаячила «Скорая». – Живее, Сень!