Узкое платье сыграло со мной злую шутку. Ноги не разъехались, и набок я не завалилась, так и оставшись торчать жопой кверху на радость веселящейся публике. Башка гудела от удара, но обидный смех и колкие фразы, летящие со всех сторон, я всё же слышала.

Матеря ржущую толпу, Верка перехватила меня поперёк талии и попыталась поднять. У неё почти получилось, и на пару секунд я снова смогла рассмотреть пол во всей красе и моих кровавых соплях, а потом Верка либо поскользнулась, либо не вынесла неподъёмной ноши, но…

Танцпол я клюнула повторно и, заценив хоровод разноцветных звёздочек, незадолго вырубилась. Сколько раз подруга пыталась меня поднять, не подозревая, что я в отключке, – кто знает, но, очнувшись, я обнаружила себя сидящей на небольшом диванчике.

– Ирина, ты как? – склонившись надо мной, проблеяла Верка и, приложив к моему носу какой-то холодный кулёк, затараторила: – Потерпи, моя хорошая. Такси я уже вызвала.

– Эй, клячи, автограф не дадите? – снимая меня на телефон, выкрикнул какой-то пьяный мужик, но Вера выпрямилась и, шагнув к нему, врезала со всей мочи в перекошенную от смеха рожу.

– Ты что творишь?! – взревел тот и, тронув разбитую губу, пригрозил: – Да я вас сейчас!..

– На выход! – раздалось с другой стороны, и обидчика увели под руки два бугая. Подоспевший с охраной сотрудник шаркнул ножкой и, потупив взгляд, залебезил: – Приносим свои извинения. Деньги, потраченные вами за вечер, будут возвращены, а ещё…

– Такси нам оплатите, и мы поехали, – перебив, устало выдохнула Вера и, подхватив меня под локоть, проворчала: – И вещи принесите. Тухло тут у вас, никакого креатива.

Вера вывела меня на свежий воздух и, отконвоировав к ожидающему такси, заботливо утрамбовала на переднее сидение. Что-то буркнув, захлопнула дверь и, вернувшись к клубу, начала спорить с охранником, принёсшим нашу одежду.

Я отклонилась на спинку сидения и, запрокинув голову, прижала свёрток со льдом к переносице, пульсирующей от боли. Навалилась такая усталость, что даже разговаривать ни с кем не хотелось, но водитель такси вдруг подал голос сам.

– Принца, значит, хочешь? И непременно на белом мерседесе?

Нахмурившись, я скосила на мужчину недоумённый взгляд и, узнав в нём мачо, пару часов назад просившего мой телефончик, закатила глаза.

– А подслушивать нехорошо, – упрекнула гнусавым голосом и, прицыкнув языком, поддразнила: – Ты, что ли, принц? Чёт не пахнет тут белым мерседесом. Хотя мне сейчас ничем не пахнет и…

– Допустим, я и есть принц, – с трудом сдерживая улыбку, произнёс мужчина и, склонив голову набок, пророкотал: – Кто обидел? Кого убить?

– Ой, иди ты… – огрызнулась я и, наблюдая за Веркой, продолжающей что-то выяснять с персоналом, фыркнула: – Пошутила я. Мне сейчас не до принцев, сначала с одним гадом, которому корона мозг пережала, разобраться нужно.

– Помочь? – воодушевился прилипчивый недо-принц.

Злая я, а иногда ещё и жестокая. Да, мужчина мне понравился с первого взгляда и вздоха, но… Хотелось пореветь и баиньки, а думать о разбитом носе вообще не хотелось. Флирт в списке моих желаний сейчас стоял на последнем месте, и навязчивого прЫнца надо было отшить, причём срочно и качественно.

Протяжно вздохнув, я отняла компресс от лица и, повернувшись к водиле, расплылась в ехидной улыбке.

– Принц, говоришь? А я, знаешь ли, золушка, вот только полночь прозевала. Вишь, чё у меня есть!

Указав пальцем на место, где предположительно находился мой нос, для пущей важности ещё и глаза в кучу свела. У мужика вытянулось лицо, глаз дёрнулся, а челюсть отвисла. Запоздало подумала, что как бы он заикой не остался, бедненький.