Он не стал вилять:

– Нет. Я хочу, чтобы ты заплатил по счету.

Пояснений не требовалось.

Однажды мы были застигнуты врасплох на одном из островов. Враги напали неожиданно и перебили почти всех. Мы, кому удалось спастись, бежали на болота и отсиживались там, питаясь животными, которые не успевали съесть нас первыми. Сержант Питерс вывел нас, и поэтому я его должник.

Но это еще не все. Во время набега я был ранен, и он вынес меня на себе. Он не обязан был это делать. Он мог оставить меня лежать и ждать неминуемой смерти.

– Старик много значит для меня, Гаррет, – заговорил Питерс. – Другой семьи у меня нет. Кто-то медленно убивает его, но я ума не приложу кто и как. Не могу помешать им. Никогда я не чувствовал себя таким беспомощным и поэтому пришел к тебе, человеку, о котором говорят, будто он умеет решать неразрешимые задачи.

Мне не нужен клиент. Но Гаррет отдает долги.

Я сделал большой глоток, глубоко вздохнул, ругнулся про себя.

– Выкладывайте.

Питерс покачал головой:

– Не хочу сбивать тебя с толку. Я отнюдь не уверен, что мои соображения имеют под собой почву.

– Черт возьми, сержант…

– Гаррет! – Голос у Питерса по-прежнему был властный, можно было и не повышать тон.

– Слушаю.

– У генерала есть и другие неприятности. Я убедил его нанять специалиста, который может разобраться с ними. Я расхваливал тебя, рассказывал, какая у тебя репутация, и поделился воспоминаниями о нашей совместной службе. Он увидится с тобой завтра утром. Если ты не забываешь вытирать ноги у дверей и умеешь пользоваться носовым платком, генерал тебя наймет. Делай, что он велит, но при этом помни об истинной цели. Понятно?

Я кивнул. Замысловато, конечно, но клиенты часто ведут себя так, словно нарочно хотят все запутать.

– Для всех ты – наемный работник. Чем занимаешься – неизвестно. Прошлое тоже практически неизвестно. Возьми другое имя: твое не подходит, чересчур громкое, а дурная слава быстро бежит, может подняться переполох.

Я вздохнул:

– Похоже, мне придется проводить там много времени.

– Все время, пока не кончишь работу. Мне уже сейчас надо знать, каким именем ты намерен воспользоваться, иначе тебя не пропустят.

– Майк Секстон.

Я ляпнул, не подумав, но, наверное, то было внушение свыше. Однако я рисковал. Майк Секстон командовал в нашей роте отрядом разведчиков. Он не вернулся с острова. Питерс услал Майка перед началом ночной битвы, и мы никогда больше его не видели. Майк был правой рукой и единственным другом Черного Пита.

Лицо сержанта окаменело. Он прищурился, открыл было рот… нет, грозный Пит всегда сначала думал, потом говорил.

– Сойдет, – буркнул он. – Они слышали от меня о Майке. Это объяснит, откуда мы знаем друг друга. Я вроде бы никому не говорил о его смерти.

Вряд ли он сделал бы это. Он не любил признаваться в своих ошибках – даже себе самому. Пари держу, в глубине души Питерс не переставал ждать, что Секстон вернется и явится с докладом.

– Я это и имел в виду.

Он допил пиво.

– Так я могу рассчитывать на тебя?

– Вы знали, что можете, еще до того, как постучали в дверь. У меня нет выбора.

Питерс улыбнулся. На его угрюмой физиономии улыбка выглядела как-то неуместно.

– Стопроцентной уверенности у меня не было. Ты всегда был упрямый сукин сын.

Он достал потрепанный холщовый кошелек – тот же, что и раньше, но теперь он стал потолще, и отсчитал пятьдесят монет. Серебряных монет. Ничего себе! После того как Слави Дуралейник объявил Кантард независимой республикой, не подчиняющейся ни Венагете, ни Каренте, вообще никому, цены на серебро подскочили.