– Как давно он уже в таком подавленном состоянии? – хмуро и очень раздраженно спросил Дмитрий.

– Он не борется и даже никогда не пытался это делать, – со вздохом сказал второй мужчина, – поэтому рак быстро прогрессирует. Зачастую в лечении важны не только дорогостоящие медикаменты, но так же и уверенность, сильное желание жить несмотря ни на что. Увы, у вашего отца такого желания нет. Он отказался от курса химиотерапии и уже почти месяц не поднимается с постели, хотя вполне мог бы одолеть болезнь хоть ненадолго.

– Почему ты не поднимешь его? Не заставишь прогуляться хотя бы вокруг дома? Зачем ему вообще жить здесь, если он даже не навещает ее могилу?!

– Заставить твоего отца? – невольно усмехнулся собеседник. – Это невозможно. Я регулярно делаю ему массаж во избежание атрофированности мышц и вообще всё, чтобы избежать пролежней. Но этого недостаточно: вновь поднять его на ноги может только чудо, каковым для него сейчас является лишь крепкий сон.

Проводив взглядом обоих мужчин до широкого крыльца, я выскользнула из своего укрытия. Неужели все так плохо? Судя по угрюмому выражению лица Дмитрия, беседа с отцом прошла совсем не так идеально, как хотелось бы.

Остановившись у подножия лестницы, я задумалась, прикусив губу. Вмешиваться в сугубо личные отношения отца и сына нельзя, но все-таки очень хотелось взглянуть на Анатолия Глебова, ведь до настоящего момента мне совершенно не было никакого дела до его личности.

Судя по Глебову-младшему, его отец, должно быть, был когда-то довольно видным мужчиной. Интересно, какой у него характер? Как он отреагировал на неожиданный приезд своего сына? Обрадовался? Или же, наоборот, остался недовольным внезапным гостям?

Решив лишь одним глазком удовлетворить свое разыгравшееся любопытство, я бесшумно поднялась по лестнице на второй этаж. Оказавшись там, потрясенно огляделась вокруг. Повсюду висели рамки с фотографиями на редкость серьёзного подростка. Без труда догадавшись, что это Дмитрий, я улыбнулась одному из снимков, где не по годам сконцентрированный парнишка едет верхом на гнедом жеребце. Просмотрев еще с десяток различных фотографий, пораженно отметила про себя, что ни оном снимке мальчик не улыбается. Странно, почему, ведь у него в жизни было все, что он только мог пожелать? Постепенно продвигаясь и рассматривая семейные реликвии, я наконец-то увидела то, что хотела. Крепко обнимая одной рукой темноволосого мужнину за плечи, Дмитрий радостно улыбался. В другой руке он держал диплом начинающего специалиста. Счастливое фото излучало гордость отца за сына, его искреннюю, сильную любовь.

Нежно проведя по нему подушечкой пальца, я вдруг услышала едва уловимый ухом голос, доносившийся из глубины распахнутой настежь спальни:

– Настя?

Моментально застыв на месте, не знала, как реагировать на имя. Внутри всколыхнулись ощущения, будто меня застали врасплох на месте преступления, но я торопливо пригладила свои волосы, решив не прятаться при малейшем шорохе. Наверное, всё-таки ослышалась, и окликнувший голос произнес что-то другое.

Развернувшись, вошла в спальню и не спеша подошла к огромной кровати, встав рядом с пожилым человеком, темные глаза которого неотрывно следили за каждым моим жестом. Поймав в чертах морщинистого лица некое сходство с Дмитрием, я нежно улыбнулась в ответ и мягко произнесла:

– Здравствуйте, Анатолий Васильевич.

При звуке моего голоса, его руки вдруг сильно затряслись. Широко раскрыв рот, мужчина будто не мог набрать в легкие достаточное количества воздуха. Совсем не такой реакции на свое появление я ожидала увидеть от старшего Глебова. Испугавшись, встревожено наклонилась к нему и попыталась понять, что прежде всего мне следует сделать.